Одинокая женщина желает познакомиться
Шрифт:
Пожилой отец семейства обхаживает молодого человека.
— Я хочу удачно выдать замуж своих дочерей и каждой дам приданое. Оле двадцать пять лет, она славная девушка. Когда она выйдет замуж, я выделю ей десять тысяч долларов. Тамаре скоро тридцать, ей я дам двадцать тысяч долларов. А Татьяне скоро тридцать пять, ее мужу достанется тридцать тысяч долларов.
— А нет ли у вас дочери под пятьдесят?
Анекдот
Беда многих одиноких женщин — их инертность. Да, им плохо, одиноко, но они пассивны и ждут неизвестно чего, мол, судьба
Восемь лет назад Лариса осталась без работы — ее “сократили”. Почти год промаялась, тыкаясь туда-сюда, но она не бойкая, как раз наоборот, очень стеснительная, не умеет подать себя в выигрышном свете, потому после нескольких неудач, когда ей отказали в коммерческих фирмах, совсем пала духом. Пробовала устроиться в бюджетные организации, но почти везде шли сокращения, и она так и не нашла работы. А может, и нашла бы, если б не характер.
Сидеть на шее родителей ей уже было в тягость. Наконец приятель отца, полковник, предложил ей место в военной организации. Лариса долго колебалась — как же ей, лицу гражданскому, работать в такой конторе? Ей пообещали неплохой оклад, воинское звание с перспективой его повышения, и в конце концов она согласилась. Первый год работала под началом знакомого отца, а потом у него случился инфаркт, и он ушел в отставку.
В первое время, когда Лариса пришла на работу, к ней присматривались — в отделе трудятся преимущественно мужчины, многие не женаты. А она застенчивая и робкая, не умеет вести себя с противоположным полом. С коллегами вела себя как недотрога, сухо и отчужденно, а те, видно, решили, мол, типичная старая дева — Ларисе тогда было 29 лет, замужем она не была.
Если вы еще не знаете этого мужчину, может быть, это и к лучшему?..
Д.Е.
В общем, желающих приударить за ней не нашлось. Хотя ее внешность и манера поведения, по большому счету, не имела значения — господа офицеры, как известно, нередко женятся на девушках, внешность которых не намного привлекательнее Ларисиной, и даже на официантках из офицерской столовой, на которых пробы негде ставить, и которые устраиваются туда, чтобы подцепить мужа с погонами.
К тому же, приятель отца сразу взял ее под свое крыло, что в итоге сослужило ей плохую службу в аспекте устройства личной жизни — господа офицеры не отваживались ухаживать за протеже начальника. А когда тот ушел в отставку, формальные взаимоотношения уже стали привычными, эффект новизны давно пропал, и коллеги-мужчины Ларису просто не замечали.
— Почему ты его отшила? — спрашивает одна подруга другую.
— Да он лентяй. Послал мне воздушный поцелуй вместо того, чтобы подойти и сделать все по-человечески.
Анекдот
Так прошло восемь лет. Ларисе уже тридцать семь. Ни работа, ни коллектив ей не нравятся. Своих коллег она называет “солдафонами” и считает примитивными и неинтересными. Но иного круга общения у нее нет. Ее родителям седьмой десяток, они на пенсии и круглый год живут на даче, а Лариса — одна в городской квартире.
Вся ее жизнь — с девяти утра и до шести вечера ненавистная работа, где она старается общаться минимально, лишь по службе, а потом домой, в осточертевшие четыре стены. Единственная отдушина — книги. Оклад у нее небольшой, так что побаловать себя книжной новинкой она
Нет, вы только подумайте — тридцатисемилетняя женщина уже думает о пенсии! То есть, она уже настолько состарилась душой, что чуть ли не списала себя в тираж! Мне самой пятьдесят один год, но и я думать не думаю о пенсии, а когда мне недавно позвонили из издательства, чтобы узнать номер моего пенсионного удостоверения, я ответила, что у меня его нет, да и вообще я еще молода, и мне рано думать о пенсии. Именно это я и написала Ларисе.
“Но что же мне делать? — пишет в ответ она. — Неужели бросить все? Тогда зачем я столько лет промучилась на этой работе?!”
В общем-то вопрос она сама себе задала правильный. Зачем же мучиться, если не получаешь от своей жизни никакого удовлетворения!
Зачем Ларисе думать о пенсии — ведь при ее мизерном окладе пенсия будет еще более мизерной. Ей и сейчас-то трудно живется, а на пенсию вообще не протянешь.
Я написала ей еще одно письмо, убеждая, что ни к чему цепляться за то, что не представляет никакой ценности. Зачем ей воинское звание и мифическая пенсия? Ведь это всего лишь самооправдание своей пассивности. Полгода я не получала от нее известий и переживала, что, видимо, невольно обидела ее, хотя — видит Бог! — я этого не хотела и намеревалась всего лишь встряхнуть Ларису. И вот наконец я получила от нее еще одно письмо. Лариса пишет, что ей пришлось преодолеть значительное сопротивление родителей (кстати, в этом тоже видна ее психическая незрелость; все ж в 37 лет пора принимать решения самостоятельно, а не зависеть от мнения родителей, ведь они люди другого поколения), но все же она уволилась и теперь устроилась на другую работу.
Новое место ей нравится, коллектив тоже интересный. Правда, мужчину по душе она там не нашла — все еще мешали комплексы, — но уже то, что Лариса решилась сделать этот шаг, уже само по себе факт позитивный. А отважившись на первый (самый трудный!) шаг, второй сделать уже легче. Дорогу осилит идущий, не так ли?
Танцуют парень и девушка.
— Вы пользуетесь Blend-a-med`ом? — спрашивает она.
— По вашему, у меня хорошие зубы? — гордо выпячивает грудь тот.
— Нет, яйца твердые.
Анекдот
Теперь она уже не тоскует вечерами одна — бывает на коллективных вечеринках (а они у них довольно часты, собираются у кого-то на квартире, поют под гитару), обзавелась приятельницами, ходит к ним гости, бывает в театрах, на концертах. Пишет, что своей теперешней жизнью довольна. Одна из приятельниц предложила познакомить ее с дальним родственником, но Лариса пребывала в раздумьях. А я ей написала, мол, чего раздумывать-то! — надо знакомиться! Пусть он даже ей не понравится, но зато она приобретет какой-никакой навык общения с противоположным полом, а там, глядишь, дело сдвинется.