Одинокие боги
Шрифт:
— Это твоя земля?
Франческо снова пожал плечами.
— Это земля. Мы здесь живем, иногда подолгу не возвращаемся сюда. Когда начинается жара, мы идем в горы, где есть прохлада.
— Прошлой ночью у Родников Индейцев, когда уже совсем стемнело, я спустился вниз за водой. Там я видел старого индейца, но он ничего не сказал мне...
Франческо вдруг поднялся.
— Все. Я ухожу.
— Ты еще придешь?
— Приду, — пообещал он.
Мальчик пошел со двора, сначала медленно, затем все ускоряя и ускоряя шаг, не оглядываясь назад.
Когда
Пересев на скамью, я рассматривал удивительную птицу. Поражали ее глаза из ярко-красного камня и необычное оперение.
— Это ты, Ханни? — спросил отец из другой комнаты. — Все в порядке?
— Разглядываю птицу, — объяснил я.
— Мне показалось, ты с кем-то разговаривал.
— Это приходил Франческо. Он индеец и... мой друг... Я думаю...
Отец вышел из спальни и прикрыл входную дверь. Будто не слыша сказанного мною, он недовольно произнес:
— После восхода солнца дверь лучше держать закрытой, тогда внутри будет прохладнее.
Как всегда, он положил руку мне на плечо.
— Я рад, что у тебя появился друг.
Его взгляд упал на пол, и я увидел: отец был поражен не менее моего.
— Вот это да, будь я проклят! — сорвалось с его губ.
Встав на колени, он, как и я, рассматривал необычное покрытие пола.
— Прекрасно. — Отец не скрывал восхищения. — Просто удивительно!
— Это сделал Тэквайз, — спокойно пояснил я. Мне было приятно, что отец чего-то еще не знал. — Это его дом.
Отец в изумлении уставился на меня.
— Что ты имеешь в виду?
— Франческо сказал мне, что никто не может жить здесь, потому что это дом Тэквайза. Он выстроил его, но когда сюда вернулись индейцы, Тэквайз ушел и больше не появлялся.
— Тэквайз? На кого он похож, этот Тэквайз? Тебе твой друг ничего не говорил по этому поводу?
— Они никогда не видели его. Он выходил только по ночам.
Отец задумчиво продолжал изучать пол, будто надеясь обнаружить в загадочных рисунках лицо мастера, сделавшего его. Потом переключил свое внимание на узор, окаймляющий комнату по периметру.
— Камень с фиолетовым оттенком. Это, сынок, яшма. Она встречается нескольких цветов. А это халцедон. Оба камня можно найти в каньонах вблизи пустыни. Очень хорошая работа! Этот Тэквайз, или кто бы там ни был, — талантливый человек. Мне бы хотелось познакомиться с ним.
— Ты не веришь, папа, что это делал Тэквайз?
Отец промолчал.
— Такую великолепную работу мог выполнить только человек, который очень любит свое дело. Мне бы хотелось увидеть его, — повторил он.
Медленно потекли дни, складываясь в недели. Иногда я играл во дворике, подружившись с несколькими голубыми ящерицами, или бродил по песчаным
Отец никогда не выходил за ограду из кактусов без пистолета, предупреждал и меня.
— Если увидишь каких-нибудь незнакомцев... — Отец вдруг замолчал, встал, разбросал щипцами угли: что-то привлекло его внимание. Под углями оказалась железная коробка. — Никому не говори об этом, ни моим друзьям, ни своему новому знакомцу. В этой коробке деньги. Я начал копить их, когда родился ты. Если мне суждено умереть или быть убитым, приди сюда, возьми эту коробку, перепрячь в другое место и заровняй золу, будто тут ничего не было... Деньги тебе еще пригодятся.
Позже, в тот же вечер, когда отец читал мне «Квентина Дорварда» Вальтера Скотта, я плохо слушал его, потому что сказанное отцом не давало покоя. И я спросил, не отправиться ли нам немедленно, сейчас же, в Лос-Анджелес.
— Нет, не теперь, Ханни. Позднее, может быть. Питер прав. Здешний воздух и солнце помогают мне. Я чувствую себя гораздо лучше и стал меньше кашлять.
— Они будут искать нас?
— Да, Ханни, непременно будут. Никогда не забывай об этом. Старый дьявол обязательно появится. Но теперь он напоминает притаившуюся кошку, караулящую мышь, и очень хочет, чтобы мы забыли об осторожности, поверив, будто они никогда не придут. Вот тут-то они и нагрянут!.. — Отец опять посмотрел на птицу в середине рисунка. — Это ворон. Очень любопытная работа... Знаешь, Ханни, далеко на юге, в стороне от тропы юмов, по которой мы ехали, есть в горах место, которое называется Воронов Дом. Только индейцы знают о нем, но теперешние индейцы посещают его очень редко.
— Что там, в этом Вороновом Доме?
— Погоди, не торопись, сын. Когда я почувствую себя лучше, мы побываем там. Но туда лучше не ходить, пока ты хорошенько не подружишься с индейцами.
Больше он ничего не сказал, а я не стал расспрашивать. Зная своего отца, понимал, что задавать вопросы бесполезно, раз он теперь решил не объяснять мне причины.
— В свое время ты все узнаешь, — обычно говорил он. Так и вышло.
Позже, когда мы, пригревшись на закатном солнышке, сидели около дома, отец сказал:
— Это очень древняя земля. Гораздо более древняя, чем считают ученые, утверждающие, что первыми здесь появились индейцы, а до них никого не было.
Миллион лет назад и более жили здесь люди. Еще до ледникового периода и после него...
Что делают наши археологи? Разве они проводят раскопки на большой глубине? Разве они тщательно исследуют все части континента? Нет, они лишь царапают поверхность и успокаиваются, едва найдя какую-нибудь безделицу. А другим вполне хватает садов Эдема, они считают, что все люди появились оттуда.