Одинокие души не попадают в рай
Шрифт:
Пока она обдумывает смысл сказанного, он спешит добавить:
– В любом случае прежняя ты была для меня чудом, подарком, данным на миг. Моим лучшим сном. Как внезапно появилась, так же неожиданно и ушла. Нынешняя ты – реальна.
И лучшая возможность похоронить прошлое – сделать это сейчас. Они ведь ничего не добились своими разговорами о том, что было.
Белла знает, она должна решить. Вернее – решиться. Эдвард протянул ей руку, помог выбраться из пропасти, и теперь, зависнув на краю, она должна или, разжав пальцы, рухнуть обратно, или выбраться на каменистую почву, встать, отряхнуть ладони и колени и пойти рука об руку с этим мужчиной. Возможно, кто-то посчитал бы второй путь предательством, но Белла не могла так назвать свой единственный шанс на спасение. Тем более Эдвард был последним, кто мог пожелать, чтобы она ценой жизни хранила давно разбитые клятвы. Он первым нарушил слово, ушел от нее, пусть и не по своей вине. Она держалась, но она просто женщина. Ей нужна опора, нужна любовь. Она не хочет больше тащить бремя одиночества.
Все, что нужно сделать, просто шагнуть. Сделать шажок. Эдвард давно подавал ей намеки, некоторые его фразы имели подтекст, таили смутный смысл, которой она тем не менее четко осознавала, может быть потому, что ее душа была очень тонко настроена на то, чтобы уловить эти посылаемые им сигналы. Не действия, намеки на возможность действия. Ничего, чтобы загнать ее в клетку и не дать ей отступить в спасительную тень за спиной. Но она больше не хочет сидеть в тени, когда впереди сверкает солнцем счастье. Горькое, опаленное
***
Приняв решение, Белла приглашает Эдварда на свой день рождения. Как ей кажется, это символический день. Пограничное состояние, конец очередной страницы. Точка, после которой можно попытаться начать новое предложение. А еще она чувствует, что предыдущее предложение стерлось, на его месте пустота.
Он приносит пирожные и небольшую коробочку, обернутую шуршащей зеленой бумагой. Белла достает тяжелый альбом с плотными страницами. В этом альбоме он нарисовал ее прошлое. Их прошлое. Он сделал то, что не смогла сделать она, заполнил пустоту.
Однажды она заметила, как Эдвард рисует. Сначала он смутился, прикрыл рукой свой набросок.
– Чувствую, себя как вор, - в конце концов он разрешил ей посмотреть. В еще бледных линиях Белла узнала волшебный замок.
– Мне очень понравилась твоя история, – объяснил он.
Он подарил ее вымыслам жизнь. Сделал их реальными. Заставил появиться из глубин мрака то, чего никогда, может быть, не существовало. Карандашом и красками нарастил плоть на призрачный каркас. Три десятка страниц, но в них таится нечто большее.
– Я не такой уж романтик, и я не могу быть «им», - он замолкает. Они давно не сравнивали себя с теми Эдвардом и Беллой, которых когда-то знали. Он просто хотел сказать кое-что иное, и она прекрасно понимает, о чем он. Это еще одна недомолвка, которая звучит подобно грохоту сходящей снежной лавины. Еще одна дверь в будущее, которую Эдвард приоткрыл специально для нее. И все, что ей нужно, не испугаться и пройти. Задержав дыхание и глядя в наполненные любовью глаза Эдварда, она делает тот самый шаг, на который решилась недавно. Вступает в будущее. Выбирает его.
– Ты другой, - соглашается Белла. Она убирает альбом и кладет ладонь поверх руки Эдварда.
– Ты спас меня от одиночества, которое он оставил после себя.