Одинокие сердца

Устинова Юлия

Но меня интересует только Алёна.

Белый горнолыжный костюм отлично на ней сидит, облегая бедра, между которыми вчера мне было так сладко и хорошо.

— А Дима с Лизой куда? — спрашивает Яна, кивая вслед удаляющейся от нас паре.

— На ватрушках кататься. Лиза не стоит на лыжах, — сообщает Андрей.

Я наблюдаю, как Филатов оглядывается через плечо. Он не выглядит счастливым. Думаю, он бы хотел остаться с другом, покататься на нормальной трассе, а потом продолжить отмечать его юбилей. А, возможно, все

дело в Алёне, и ему никак не привыкнуть к тому, что теперь она может встречаться с другими мужчинами.

На что же ты надеялся, придурок?

— Меньше народа, больше кислорода, — заявляет Яна. — Верно я говорю? — она толкает в бок Алёну.

От меня не ускользает улыбка, затаившаяся в уголках губ Алёны. Но стоит нам встретиться взглядами, как она тут же становится серьезной.

Не могу ее понять. Вчера после нашего откровенного разговора мне показалось, что между нами установилась особая связь, но сегодня Алёна снова ведет себя так, будто это не она сидела на мне верхом и кончала, выкрикивая мое имя.

Направляясь к подъемнику, я нарочно встаю у нее на пути, чтобы перекинуться парой слов.

— Ты меня избегаешь? — спрашиваю девушку, вкапывая в снег у штакетника свои лыжи.

— Нет. С чего ты взял? — в ее голосе чувствуется отчуждение.

Я перехватываю лыжи у Алёны и ставлю их рядом со своими.

— Я думал, мы вместе поедем сегодня.

— Я… — пряча глаза, Алёна пожимает плечами. — Не знаю, что сказать.

Обхватив ладонью ее щеку, вынуждаю смотреть на меня.

— Эй, малыш, ну в чем дело? Нам же было классно вместе? Ведь так?

Алёна смущенно улыбается.

— Да. Очень, — нерешительно отвечает она. — Как… спалось?

Вздохнув полной грудью, на мгновение прикрываю глаза.

— Превосходно. А тебе? — ласкаю большим пальцем ее щеку.

— И мне, — Алёна прячет лицо у меня на груди.

Я обнимаю ее.

— Должен быть закон, запрещающий тебе быть такой сексуальной, — говорю я, крепко держа ее за бедра.

— Миша… — борясь с улыбкой, Алёна смотрит мне в глаза.

Я наклоняюсь и замираю у ее губ.

— Хочу тебя, — признаюсь осипшим голосом прежде, чем поцеловать.

Тихо охнув, Алёна приоткрывает рот, куда сразу же устремляется мой язык и начинает ласкать ее застенчивый язычок. В нашем поцелуе смешался вкус кофе и чего-то сладкого.

— Что это на твоих губах? — интересуюсь я, облизывая свои.

— Бальзам, чтобы губы не обветрились, — улыбается Алёна.

— Ох, спасибо. Мне тоже не помешает, — я хлопаю губами так, как это делают девушки, когда наносят помаду. При этом чувствую, как натянулось на мне термобелье в паху. И по этой причине у меня рождается вполне логичный вопрос: — Ты когда обратно в город? Вечером или завтра?

— Завтра. А ты? — тут же спрашивает Алёна.

— И я завтра, — отвечаю, не раздумывая.

Сказать

по правде, перед поездкой в Арктику меня ждет миллион дел, потому что я один из тех непутевых людей, которые вечно откладывают все на потом. Я не планировал оставаться до завтра, да я даже на лыжах кататься не собирался. Но это было до более плотного знакомства с Тимофеевой.

Не знаю, что происходит.

Возможно, дело в классном сексе. Или в том, что я слишком давно не общался с девушками настолько легко.

Но Алёна — мой человек. Сто процентов.

Хотите знать, откуда у меня такая уверенность?

Да это просто чувствуешь.

И все.

— Эй, голубки, долго вас ждать, холодно же! — окликает нас Андрей.

— А нам не холодно, да ведь? — шепчу я, даже не оглядываясь.

Алёна кивает, не сводя с меня своих распахнутых блестящих глаз.

Мне уже не хочется идти ни к какому подъемнику. Было бы здорово сейчас вернуться в коттедж, где никого нет, и провести в постели весь день. А потом ночь…

— Идем? — тихо спрашивает Алёна.

— А… да, конечно, — я как болван хлопаю глазами, вспоминая, как она сжимала в пальцах простыню перед тем, как кончить.

Боже, дай мне сил дожить до вечера.

Покатушки проходят отлично, хотя, если честно, то трассы подготовлены хреново. Но меня не раздражают ни очереди на подъемник, ни плохая работа ратраков — все неудобства компенсируются общением к Тимофеевой и приятным чувством предвкушения.

Вечером почти все собираются в город сразу после ужина в гриль-кафе, не считая пары с карапузом, уехавшей домой ещё утром. Поэтому в коттедж мы возвращаемся вчетвером.

Приняв горячий душ, я спускаюсь вниз и наливаю воды в стакан.

— Миша помоги мне, — просит Яна, насилуя штопором бутылку вина.

Усмехаясь, забираю у нее бутылку и выравниваю штопор.

— Вот когда тебе что-то надо, я сразу Миша, да? — с глухим хлопком выдергиваю пробку.

Затем беру бокалы и разливаю вино.

— Спасибо, Федя, — ухмыляется Яна. — Алён, там в холодильнике должны быть оливки, достань, пожалуйста, — распоряжается она.

Следующую минуту я наблюдаю за беспомощными попытками Алёны открыть банку с оливками, на которой сломан ключ-кольцо.

— Позволь мне, — говорю ей, потеснив у столешницы. — Вот что я с тобой в походе делать буду, а? — насмешливо смотрю на Алёну.

— В каком походе? — встревает Яна.

— Алёна идет со мной в поход в мае, на плато Путорана, — шучу я, поддевая ножом жестяную крышку.

— Правда? — изумляется Алёна.

— Да, — вздернув бровь, протягиваю ей банку. — Ты мне обещала, — дразню ее.

— Что-то не припоминаю, — усмехается девушка.

— А давайте все вместе пойдем?! — оживляется Андрей, лежащий на диване.