Одинокий дракон
Шрифт:
– Сэм, дай рацию Лире.
Топот ног, голос Сэма:
– Лира, это…
– Не плачь, моя золотая.
– КОША!!!
Потом тишина.
– Коша, я к тебе всегда хорошо относилась, я тебе ничего плохого не делала. Скажи мне правду, пожалуйста, ты мертвый или живой? Я все-все для тебя сделаю, только мне знать надо.
Вот это оборот! Что же ей сказать такое, чтоб сразу поверила?
– Рыжая ты, а не золотая! Все настроение испортила. Если у меня уши покороче стали и нескольких зубов не хватает, это еще не повод обзываться. Хочешь, слово Дракона дам?
– Нет, не хочу! Пусть все, как есть! Ты только не исчезай!
– Тогда слушай. Продержись
– Я тут.
– Проследи, чтоб Лиру до утра никто не беспокоил.
Утром, ни свет, ни заря, меня будит Тит.
– Поговори с Лирой. Она боится, что ты ей вчера приснился.
Беру рацию.
– Коша, это ты?
– Лира, ты знаешь, что нельзя драконов будить в такую рань? Любой дракон, которого разбудили раньше времени, становится свирепым, кровожадным, и питается исключительно сопливыми девчонками. Особенно рыжими.
– Я только хотела убедиться, что ты настоящий. Прилетай скорей. Я тебе бочку картошки отварю, – отключилась.
Удивленно смотрю на рацию, потом на Тита.
– Это она проверяла, живой ты, или с того света, – говорит Тит. – Призраки в это время не спят.
Потягиваясь, иду в инженерную базу. План созрел еще вчера. Отдаю приказ оснастить салон вертолета подвесными койками в четыре этажа на сорок восемь мест. Тесновато, но потерпят. Под брюхом смонтировать раму с баллонами. Управление вентилями вывести в кабину. Потом смотрю, как идет производство ежиков. Ежики – мое секретное оружие. Укус ежика будет вызывать сон и легкую амнезию – приблизительно на сутки перед укусом. Кроме того, ежик сможет выпустить облако газа, вызывающего тот же эффект. Правда, весь газ выпускается за один раз. И, наконец, ежики снабжены самоликвидатором – зарядом взрывчатки, достаточным, чтобы уничтожить всадника. Забираю первую партию – двадцать штук – и иду в химический цех. Противоядие от сонного газа, прозрачная жидкость, как и было заказано, упакована в маленькие пластиковые капсулы. Берешь в рот, надкусываешь, и целые сутки газ не страшен. Беру одну капсулу, испытываю на себе. Горечь страшная! И рот жжет. Смесь хинина с перцем.
– Главный компьютер, на связь!
– Главный компьютер слушает.
– Ты знаешь, какой вкус у твоей отравы?!
– Должен быть горький. Угол между активным радикалом и атомом углерода составляет…
– Я тебе покажу угол! Я из тебя самого пассивного радикала сделаю! Можешь изменить вкус?
– Нет.
– Засранец! Конец связи.
Придется терпеть. Аля гер ком аля гер. Как же доставить капсулы Лире? Придумал, пусть ежики несут. Во рту. Объясняю задачу главному компьютеру. Тот берет управление ежиками на себя. Ежики разбирают капсулы и семенят за мной на балкон. Загружаю их в подъемник и опускаю вниз. Потом спешу в экранный зал смотреть гонки ежей по пересеченной местности. Черт, надо было в них еще говорилку вставить. Вызываю компьютер и даю задание доработать вторую партию.
В экранном зале Тит наблюдает за сборами церкачей. Видимо, в монастырь прибыло подкрепление из других мест. Первый отряд в 450 всадников строится и выезжает
Часа через два к Лире прибегает обалделый связной, и сообщает, что стадо ежиков пасется у подъемного моста.
– Впусти их немедленно, – командует Лира, выходя на крыльцо. – Это мои друзья.
Ежики деловито спешат к ней и складывают капсулы в кучку. Разгрузившись, все, кроме трех, убегают из замка. Лира пересчитывает капсулы, подзывает лейтенанта. Тот отбирает девятнадцать человек. Лира раздает капсулы, объясняет, что с ними делать. Потом кладет одну себе в рот, надкусывает. Глаза у нее лезут на лоб, она машет руками и бежит к колодцу. Через пять минут, выпив полведра, со слезами на глазах возвращается к строю.
– Отставить разговоры! – без всякой необходимости командует лейтенант. – Тяжело в лечении, легко в раю!
– Бочонок вина! – сипло командует Лира. – Быстро!
Дело пошло. Лира отмеряет в кружку черпак, разрезает над ней капсулу ножом, и очередная жертва выпивает.
– Ну как? – спрашивают из очереди.
– Ты никогда голой задницей на горячую плиту не садился? Так вот, это – еще хуже! – гордо отвечает выпивший.
После обеда с башни сообщают, что на горизонте появились церкачи. Лира одевает доспехи. Вскоре с башни поступает вторая новость: церкачей не пятьсот, а всего четыреста пятьдесят. Почему-то это вызывает бурный энтузиазм. Тит обсуждает что-то с Лирой насчет ежиков. Обязанности давно поделены. Как только будет готов вертолет, я отправляюсь на помощь, а Тит с главным компьютером и ежиками помогает держать оборону.
Церкачи разбиваются на два отряда, один обходит замок справа, другой слева. Впрочем, не приближаются ближе полутора километров. Обойдя замок, оба отряда соединяются и разбивают лагерь. В центре поднимается белый шатер. Через час к замку направляется процессия из пятнадцати человек. Лира выходит навстречу. За воротами замка остается «команда быстрого реагирования» – девятнадцать человек на лошадях, в полном вооружении плюс Бычок. Лира идет неторопясь, срывая цветочки. Однако, фокус не удается: пройдя половину расстояния церкачи останавливаются и ждут. Лира садится среди цветов, сплетает себе венок, одевает на голову и только после этого подходит к церкачам, неся шлем как корзинку, на сгибе локтя. Три ежика шуршат в траве позади нее, еще три – за спиной церкачей.
– Вы – леди Елирания Тэрибл? – спрашивает толстый церкач, тот самый, который вел мозговой штурм.
– Я, я, – рассеянно отвечает Лира, прогуливаясь мимо строя церкачей и внимательно их рассматривая. – А ты – тот самый толстяк, которому Дракон зуб подарил? Можешь не отвечать, я вижу.
Вдруг Лира остановилась перед невзрачным церкачом, нахмурилась.
– Ты, собачий сын, чего здесь делаешь? Я же тебе приказала ров чистить!
– Леди Тэрибл, у нас есть более важные темы для разговора, – вмешался на правах знакомого толстяк-ведущий.