Шрифт:
Георги Друмев
Одинокий мореплаватель
– Бочку рома, два ящика джина, сундук сухарей, две коробки вон тех трюфелей, спички и, по возможности, кусок брезента, чтобы залатать дырку в парусе, - перечислял крупный мужчина с роскошной черной бородой, в грязно-белой капитанской фуражке, изъеденной морской солью тельняшке и сандалиях на босу ногу.
– Чертов ураган в Магеллановом проливе снес мне мачту.
– Знаю, в газетах писали, - сказал продавец, не глядя потянулся к полке, над которой красовалась табличка "Уцененные товары",и выложил на прилавок несколько подозрительно вздувшихся банок консервов "Македонская
– Что-нибудь еще, капитан?
– Карамба! Это превзошло все мои самые смелые ожидания!
– воскликнул довольно мужчина, которого назвали капитаном, и начал засовывать консервы в свой моряцкий вещмешок.
– Как вы предпочитаете? В американских долларах или японских йенах?
– А нет ли у вас корейских бонов? Хотя, честно
говоря, и индийские рупии тоже могут сойти.
– Так и быть! Раз вы настаивате - в испанских песетах. Тысяча чертей! Я забыл свою чековую книжку в кают-компании!
– Прошу вас не беспокоиться! Снабжать вас провиантом для меня большая честь! Я запишу все в блокнот!
– Ни в коем случае! Капитан Бобоцанов два раза обогнул землю, но нигде, даже в самых захудалых притонах, какие он имел честь посетить, у него не осталось долгов! Я пришлю вам чек из Вальпараисо! Первой же почтой!
Я еле вытерпел, пока со мной рассчитаются за пучок квелой, но еще неплохо сохранившейся для своего возраста редиски, и бросился вдогонку за капитаном. Я налетел на него за первым же углом, где он в задумчивости стоял перед мусорной урной.
– Господин капитан! Разве вы не видите, что вас обманывают! Ведь это же дрянь!
– Не дрянь, а неликвиды!
– грустно усмехнулся капитан, вытряхивая содержание своего мешка в мусорник.
– Впрочем, капитан Бобоцанов мореплаватель-одиночка. С кем имею честь?
Я представился.
– Им лень приподнять свой толстый зад, и если бы не я... Впрочем, это не имеет никакого значения. Вы знаете, что мы, одинокие мореплаватели, питаемся водорослями и планктоном. Когда не работает школьная столовка, естественно... Если вы не спешите, не хотите ли пропустить по стаканчику виски в моей кают-компании? Мое корыто стоит на якоре здесь неподалеку.
Приглашение было принято с удовольствием.
Мы подождали, пока засветится зеленый глаз светофора, пересекли еще две улочки и очутились в квартальном сквере. Недавно окрашенные скамейки, аллеи, посыпанные гравием, детская площадка с горкой. На заднем плане, между общественной уборной и пожухлыми от августовской жары липами, синел кусочек лагуны. На затянутых ряской водах озерка послеполуденный бриз покачивал мачту дряхлого тримарана. Облупленная табличка на берегу давала все необходимые сведения:
Капитан Бобоцанов
мореплаватель-одиночка
Время работы с 8 до 12 и с 14 до 18 час. Выходной - среда. Каждый третий четверг месяца - санитарный полудень. Вход - 20 стотинок. Для детей, школьников и военнослужащих - скидка 50%. Бросаться конфетами, булочками и другими продуктами - воспрещается!
Около тридцати ребятишек с молоденькой учительницей ждали, когда капитан приступит к выполнению своих обязанностей. Бобоцанов оторвал им билеты, погладил по головке несколько школьников, ущипнул учительницу за щечку, попозировал перед
– Над воспитанием молодых нужно еще работать и работать, - задумчиво сказал он, наливая в стаканы из бутылки с этикеткой "Блэк энд Уайт".
– Вы обратили внимание на прибрежные домишки в наших селах? Все до одного - задом к воде. И это не случайно. Болгарин никогда не был в душе моряком, он всегда должен прочно чувствовать под собой землю... Впрочем, извините меня, я сейчас.
Капитан достал из кожаного футляра секстант и, сопровождаемый восхищенными взглядами присутствующих, определил свое местонахождение.
– "32°8'23"западной долготы и 28°12'8" южной широты", - оповестил он публику. Координаты были аккуратно внесены в бортжурнал.
– Тысяча чертей! взревел капитан так яростно, что его услышали даже на берегу, что и входило в его планы.
– Течением опять снесло меня на юг.
– Он вытащил свою подзорную трубу и долго исследовал горизонт.
– Я так и знал! Утром я должен был пройти Антильские острова, а еще не прошел и мыса Горн! Так оно и есть: я упустил попутный ветер,давая глупые интервью для радиоузла, а теперь должен ждать пассатов! И буду киснуть здесь, а в Диего-Гарсия-Маркесе, где мы условились встретиться, Тур, наверное, беспокоится...
– Какой Тур?
– Хейердал, какой еще! Хотел о чем-то посоветоваться со мной. Где-то у меня было письмо от него, - порывшись в карманах, он вытащил только квитанцию на сданное утильсырье.
– Наверное, я его выбросил. Что поделаешь каждый день приходят горы писем, а хранить - негде! А надо было бы собирать для Дома-музея. Письма воспитывают. Жизнь и дело, конечно, важнее, но и письма тоже не следует недооценивать. Они раскрывают мой духовный мир. И вещи тоже. Даже если это банка из-под компота, важно, что я прикасался к ней! Это нужно подрастающему поколению! Народ, который веками прозябал в невежестве и не высовывал носа дальше своего села, нужно как следует встряхнуть, чтобы он почувствовал тревожный ветер неведомого, вкус к путешествиям! А посмотрите-ка на этих людей на пляже: лежат себе целыми днями и жиреют, режутся в карты, и никому в голову не приходит сесть в лодку, распустить паруса и отправиться на поиски неведомых земель! Если бы мир надеялся на таких, как они, Америка до сих пор оставалась бы неоткрытой!.. Но что поделаешь: когда, к примеру, голландцы чертили карту планеты, болгарские чорбаджии похвалялись тем, что ходили в Мекку или в Беч. И этого им хватало на всю жизнь. А тот, у кого выработался вкус к открытию новых земель, новым идеям... Но вы, как я вижу, не пьете?
– Я не любитель крепких напитков.
– Я понимаю вашу деликатность. Более паршивой водки и я не пил. Что делать - наше физкультурное движение очень бедно. Не то что столичные гиганты, у которых куры денег не клюют, и если они решат купить какой-нибудь матч в провинции, то покупают его вместе с публикой и командой. А мы бедны как церковные крысы. Представляете, у нас даже футбольная команда играет на общественных началах -надо как-то выполнять план воспитательной работы! Вот на эту пробитую посудину мы три года собираем утиль. Каждому свое. У одних золотые олимпийские медали, у других - почетные дипломы за участие в Заочной регате мореплавателей-одиночек...