«Одиссея» Аристотеля Онассиса
Шрифт:
Нигде и ни в чем не обходит хунта заботами своих верных и дорогих (в буквальном смысле слова) судовладельцев. Когда против Ниархоса возбудили дело в связи с загадочной смертью его жены Евгении, вмешались высшие дожностные лица и сделали все, чтобы заглушить в зародыше разгоравшийся скандал. Не дали они в обиду и Онассиса, которого бывший руководитель ведомства гражданской авиации генерал Дукас обвинил в коррупции и личном обогащении за счет государства. В греческой печати об этом процессе просто не упомянули. Указания со стороны тайной полиции были столь же категоричны, сколь и лаконичны: ни строчки, речь идет об «интересах нации».
Между тем в зале суда происходили интересные события.
После этой тирады испуганный председатель срочно объявил перерыв. А на следующий день генерал Дукас публично признал «необоснованность» своих обвинений. Суду не оставалось ничего другого, как прекратить разбирательство — председатель с явным облегчением объявил об окончании дела.
Все это можно было бы назвать комедией. Но для миллионов греков, ставших невольными действующими лицами «постановок», где поочередно солируют онассисы, ниархосы и «черные полковники», подобные спектакли окрашены в трагические тона.
И еще один небольшой штрих, придающий определенную эмоциональную окраску взаимоотношениям Онассиса с хунтой. В начале 1970 года «черные полковники» под давлением мирового общественного мнения вынуждены были освободить из заключения известного греческого композитора М. Теодоракиса, Французский политический деятель Серван-Шрейбер распространил версию, будто бы Онассис, наряду с некоторыми другими видными греческими предпринимателями, согласился «нажать» на правительство в целях освобождения политических заключенных. И тогда Онассис вознегодовал… Обычно на просьбы дать интервью он отвечает, что его время стоит слишком дорого, чтобы можно было его расходовать столь непроизводительным образом. Теперь же он сам вызывается дать интервью близкой к правительству газете «Элефтерос козмос». «Оскорбленный» в лучших (по отношению к «черным полковникам») чувствах, миллиардер категорически заявляет, что ни он, ни его жена Жаклин не имели никакого отношения к освобождению М.Теодоракиса. Более того, по словам Онассиса, он был возмущен, когда Серван-Шрейбер в беседе с ним поднял вопрос об освобождении политических узников режима. «Когда свобода и независимость нации находятся в опасности, — патетически воскликнул Онассис, — можно пожертвовать некоторыми личными свободами»,
Уходят в прошлое времена, когда Ротшильды, Вандербильды, Рокфеллеры и прочие «аристократы» большого бизнеса старались на людях перещеголять друг друга в роскоши, в искусстве прожигать миллионы, что зачастую выливалось в безумства, не укладывающиеся в рамки элементарного здравого смысла. Ныне некоронованные короли капиталистического мира не очень стремятся выставлять напоказ свои несметные богатства. Их куда больше устраивает, чтобы слагались «саги» и «оды», славящие умеренность, благочестивость и прочие «добродетели» рыцарей денежного мешка.
Но нувориши типа Онасснса ведут
«Греческий магнат-судовладелец и бывшая первая дама Америки ведут такой образ жизни, которому позавидовал бы сам Король-Солнце (Людовик XIV — А. Б.).У них нет Версаля. Но у них есть роскошные резиденции, где персонал всегда готов принять их в любой момент: вилла в Монте-Карло, квартира в Париже, вилла в Глифаде в окрестностях Афин, гасиенда в Монтевидео, квартира Джекки на 5-й авеню в Нью-Йорке, частный остров Скорпиос. Наконец, чета имеет постоянные номера в отелях «Пьер» в Нью-Йорке и «Кларидж» в Лондоне. На каждой из этих квартир в распоряжении Онассиса полный гардероб. Поэтому ему редко приходится укладывать свои чемоданы.
Точно так же обстоят дела у Джекки. В нью-йоркской 15-комнатной квартире на 5-й авеню ее одежда тщательно «отсортирована»: дневные туалеты от вечерних, различные виды платьев, костюмов, плащей, накидок, пальто сгруппированы по цветам и длине, обувь — в зависимости от фасона и цвета. Сотни пар. На острове Скорпиос для ее неисчислимых туалетов выстроено специальное помещение.
На борту «Кристины» Джекки занимает самую роскошную каюту. Она в точности вопроизводит комнату в Кносском дворце короля Миноса. Скульптуры из сиенского мрамора. Краны в виде головок рыб из массивного золота. На палубе где некогда раздавался лишь топот матросов, Онассис сделал мозаичную дорожку, которая исчезает под водой бассейна…
Сам Онассис на вопрос, чем объяснить его неистовое стремление скупать все новые дворцы, картины, другие произведения искусства, обычно отвечает, что он по натуре — коллекционер. Люди, близко знающие этого «коллекционера», утверждают, что он вряд ли отличит Пикассо от Шагала, а тем более Рембрандта от Ренуара. Зато на память знает цену каждой из своих многочисленных картин и всегда в курсе рыночной конъюнктуры на произведения искусства.
Но делец коллекционирует не только неодушевленные предметы, а еще и людей (чего стоит, например, список «почетных» гостей «Кристины» и острова Скорпиос!). В последнее время Онассис решил пополнить свою «коллекцию»… футбольной командой, взяв под особое покровительство афинский клуб «Панатинаикос». Когда греческие футболисты вышли в 1971 году в финал Кубка европейских чемпионов, магнат-судовладелец обещал игрокам в случае выигрыша в финале солидные единовременные вознаграждения плюс пожизненные пенсии. Потратиться на сей раз ему, однако, не пришлось.
Но Онассис не оставил честолюбивых замыслов вынести «свой» клуб на победную орбиту. По совету «специалистов» он пытается привлечь под знамена «Панатинаикос» зарубежных «звезд». Может быть, в этом, в стремлении добыть победные лавры греческому футболу, нашли своебразное выражение проснувшиеся наконец патриотические чувства дельца? Онассис, доведись ему услышать такие речи, раздраженно бросил бы, предварительно оглядевшись по сторонам:
— Экая чепуха!
Сам он давно сформулировал свое кредо. «Как грек, — любит повторять Ари в узком кругу, — я принадлежу Западу. Как судовладелец — капитализму. Моя любимая страна — та, которая предоставляет мне максимальную налоговую неприкосновенность, навязывает наименьшие коммерческие ограничения».
В этих словах весь Онассис — человек без родины, алчный и жестокий делец-космополит.