Одиссея длиною в жизнь (сборник)
Шрифт:
Тяга уменьшилась до нуля; корабль свободно падал. За несколько секунд они пролетели через огромное облако ледяных кристаллов, образовавшихся из паров топлива, сброшенного Чангом. И под облаком появилось центральное море Европы, медленно приближающееся под воздействием десятой доли земного притяжения. По крайней мере, Чангу не придется искать посадочную площадку; отныне это превратилось в обычную процедуру, знакомую по видеоиграм миллионам — всем тем, кто никогда не бывал в космосе и никогда не рассчитывал побывать. Нужно было только уравнять тягу двигателя и силу притяжения для того, чтобы опускающийся корабль достиг нулевой
"Жаль, но вы разбились. Хотите попробовать еще раз? Отвечайте: да или нет".
Второй помощник Ю с двумя товарищами стояли у запертой дверцы мостика, сжимая в руках импровизированное, сделанное на скорую руку оружие. Им выпало самое трудное задание. Перед ними не было экранов видеомониторов, и они не имели представления о том, что происходит с кораблем. Им приходилось полагаться лишь на те сообщения, которые время от времени получали из кают-компании. Да и с мостика не доносилось ни единого звука" несмотря на установленный ими чувствительный микрофон — впрочем, ничего удивительного в этом не было. У Чанга и Розы Мак-Магов не было ни времени" ни необходимости разговаривать. Посадка прошла идеально, без малейшего толчка. "Гэлакси" погрузился на несколько метров, немного всплыл, снова опустился и застыл благодаря весу двигателей в вертикальном положении.
И только теперь микрофон подхватил первые слова, произнесенные в рубке:
— Ты сумасшедшая, Рози, — послышался голос Чанга, не рассерженный, а скорее равнодушно-усталый.
— Надеюсь, ты довольна. Благодаря тебе все мы погибли.
Затем хлопнул пистолетный выстрел и наступила долгая тишина. Ю с товарищами терпеливо ждали. Рано или поздно что-то должно было произойти. Вдруг они услышали, как поворачиваются защелки, покрепче сжали в руках разводные ключи и ломики и приготовились. Она сможет застрелить одного из них, но не всех троих. Дверь начала открываться — медленно, очень медленно.
— Извините, — произнес второй помощник Чанг. — Должно быть, я упал в обморок.
И тут же, подобно любому разумному человеку, снова потерял сознание.
Глава 31 Галилейское море
Не могу понять, подумал капитан Лаплас, как можно работать врачом. Либо сотрудником похоронного бюро. И тем и другим приходится иногда заниматься отвратительными делами.
— Ну как, нашли что-нибудь? — Ничего, капитан. Конечно, у меня нет соответствующего снаряжения. Я слышал, что некоторые имплантированные приборы можно отыскать лишь с помощью микроскопа. Правда, радиус их действия очень мал.
— Где-то на борту корабля находится ретранслятор. Флойд предложил обыскать корабль. Вы сняли отпечатки пальцев и… имеются ли другие средства опознания?
— Да. Установив связь с Ганимедом, передадим всю информацию, включая ее документы. Сомневаюсь, однако, что удастся выяснить настоящее имя Рози или на кого она работала… Или почему.
— По крайней мере, она проявила гуманность, — задумчиво произнес Лаплас. — Когда Чанг дернул за ручку аварийного
Ведь она вполне могла выстрелить в него и разбить корабль.
— Боюсь, нам мало пользы от ее гуманности. А вот что случилось, когда мы с Дженкинсом выбросили тело через отверстие для мусора… На лице у доктора появилась гримаса отвращения.
— Разумеется, вы были правы, капитан — ничего другого не оставалось. Так вот, мы решили, что не стоит привязывать груз к трупу, и несколько минут он плавал на поверхности. Мы хотели убедиться, что он отплывет подальше от корабля — как вдруг… Казалось, врач не решается продолжать. — Да говорите же, черт побери!
— Из воды показалось что-то… Похожее на клюв попугая, только раз в сто больше. Он схватил ее и тут же исчез. Мы в серьезной компании, капитан. Даже если воздух пригоден для дыхания, не советую купаться…
— Мостик вызывает капитана, — донесся из динамика голос вахтенного офицера. — В воде что-то происходит. Включаю камеру три — следите.
— Это именно та штука, которую я видел! — воскликнул врач. По его спине пробежали мурашки. "Надеюсь, он не вернулся за добавкой", промелькнула у него мрачная мысль.
Внезапно огромное тело выпрыгнуло из воды и взлетело, изгибаясь, в небо. Чудовище, казалось, повисло над поверхностью моря. Знакомое тоже может ошеломить — если встретить его в неожиданном окружении. Капитан и врач воскликнули в один голос: "Это акула!" Они успели заметить небольшие различия — кроме огромного попугаечьего клюва, — прежде чем гигант рухнул обратно в море. У него была еще одна пара плавников — и вроде отсутствовали жабры. Вдобавок, не было глаз, зато с каждой стороны клюва виднелись странные выступы, напоминающие какие-то органы чувств. — Ну, конечно, конвергентная эволюция, — заметил доктор. — Одинаковые проблемы одинаковые пути решения этих проблем, на любой планете. Как на Земле. Акулы, дельфины, ихтиозавры — все морские хищники схожи. Признаться, клюв меня озадачил…
— А что происходит сейчас?
Чудовище снова появилось на поверхности, но теперь оно двигалось очень медленно, будто высоченный прыжок истощил его силы. Более того, оно казалось больным — даже в предсмертной агонии; чудовище било хвостом по морской поверхности, не пытаясь плыть куда-то. Внезапно его стошнило, затем оно перевернулось вверх брюхом и безжизненно застыло на поверхности моря, колыхаясь в волнах.
— Боже мой! — голос капитана был полон отвращения. — Мне кажется, я понимаю, что произошло.
— Совершенно разные биохимические циклы. — Даже врач был потрясен увиденным. — Рози умерла не одна — она прихватила его с собой.
Галилейское море было названо так, разумеется, в честь того, кто открыл Европу, — а он, в свою очередь, был назван по имени совсем маленького моря на ином мире.
Море на Европе было совсем юным — ему не было и пятидесяти лет. Подобно большинству младенцев, оно любило порезвиться. Хотя атмосфера Европы была все еще слишком разреженной, чтобы создавать настоящие ураганы, с окружающих его берегов непрерывно дул ветер — в сторону тропической зоны, прямо над которой застыл раскаленный Люцифер. Там, где господствовал вечный полдень, вода кипела не переставая — правда, в этой разреженной атмосфере ее температуры едва хватало, чтобы приготовить чашку горячего чая.