Одиссея поневоле(Необыкновенные приключения индейца Диего на островах моря-океана и в королевствах Кастильском и Арагонском)
Шрифт:
Волки насытились. Это были цветочки, говорил Охеда в кругу своих боевых соратников. Ягодки еще впереди. А сушеные уши он привязал к поясу. Пару сушеных ушей из земли Сибао.
К земле Начала и Конца
Имя свое Диего получил не случайно. Так назвал его адмирал в дни первого своего знакомства с обитателями новооткрытых земель, а много месяцев спустя, уже в Барселоне, оно освящено было торжественным крещением.
Адмирал, однако, случайностей не признавал. Во всем он усматривал волю святой троицы, везде видел указующий перст провидения. В Кастилии осталось
Диего рос сиротой, его мать умерла восемь лет назад, и судьба мальчика постоянно беспокоила адмирала. Беспокоила и в ту пору, когда «Санта-Мария» плавала у берегов Гуанахани и когда на ее борту оказались первые пленники. Ягуа стал тезкой его старшего сына. В этом адмирал усматривал мистический смысл. Никаких обязательств подобное совпадение имен на адмирала не налагало, да и настолько одолевали его всевозможные заботы, что иногда он забывал о родных своих сыновьях. И тем не менее адмирал все же считал себя в известном долгу перед святой троицей. Он редко расставался с Диего, порой беседовал с ним и не давал его в обиду.
И кроме того, Изабелла была ничтожным островком в необъятном индейском море. Индейцы окружали адмиральскую резиденцию со всех сторон, индейцы внушали адмиралу смутные тревоги — их намерений и замыслов он понять не мог, языка их он не знал.
— Где Диего? Пошлите за Диего! Ради бога, найдите его немедленно! — поминутно требовал адмирал, и Диего отыскивали, Диего приводили к адмиралу, Диего объяснялся с послами всевозможных касиков, Диего советовал, Диего разъяснял, Диего помогал. Диего, и только он, мог истолковать слова и поступки окрестных индейцев.
И Диего предостерегал:
— Мы очень-очень терпеливы, — не раз говорил он адмиралу. — И добрые, и зла мы не помним, но если нам будут резать уши и жечь наши бохио и уводить наших жен, то не хватит у нас терпения. Зачем так делать, зачем нас обижать?
Слух у адмирала был отличный. Но он прекрасно знал, что его людям нужно золото и что им не в пример легче отобрать его у индейцев, чем собственными руками добыть в россыпях. И им проще было отнять у беззащитных язычников бататы, кассаву и маис, чем самим сеять и жать кастильскую пшеницу или кастильский ячмень.
И имеющий уши не слышал. Диего говорил, а адмирал перебирал янтарные четки, лицо его было также бесстрастно, как у беломраморных святых в кастильских кафедральных соборах.
Так или иначе, но Диего был нужен адмиралу, обойтись без Диего он не мог. Особенно рассчитывал адмирал на Диего в дни новой морской страды, которая началась сразу после того, как головорезы сеньора Охеды возвратились из Сибао.
Адмирал готовил экспедицию в страну Великого хана. Теперь он мог на время покинуть свою мокрую резиденцию. Охеда, очистив индейские закрома, досыта накормил всю христианскую колонию. Апрельское солнце подсушило болота и трясины, демон лихорадки угомонился и оставил колонистов в покое.
Полтора года назад поиски Великого хана не увенчались успехом. Дон Луис тогда не отыскал этого неуловимого властителя, но адмирал не сомневался, что дорога в Катай была открыта в ноябрьские дни 1492 года. Он был убежден, что Куба — это неотъемлемая часть империи Великого хана. И к берегам Кубы он задумал повести свои корабли.
За
Разумеется, он захватил с собой Диего. Диего, к сожалению, не знал языка, на котором говорят в Катае, но зато он мог объясняться с соседями Великого хана, у которых он побывал с доном Луисом. А коли так, то ему легко было проведать путь в города Катая.
Дон Луис спал вечным сном в том краю, где травой забвения зарастали руины форта Навидад. Но жив был Родриго, а он вместе с Диего и доном Луисом ходил на поиски Великого хана, и, естественно, адмирал прихватил его с собой, отправляясь в страну Катай.
Вспомнили и про Гуакагану. Всю зиму он томился в Изабелле, томился и страдал, потому что бледнолицые дьяволы как зеницу ока берегли жалкие остатки кастильских вин и гнали его прочь, когда он страстно молил дать ему хоть глоток, хоть каплю пьяной воды.
— Пожалуй, надо отпустить его домой, — сказал адмирал в канун отплытия. — Ведь мы по пути зайдем к королю Гуаканагари.
И Гуакагану взяли на корабль. Родриго обещал подарить ему на прощание маленький бочонок вина, и Гуакагана сразу же вознесся на седьмое небо.
И вот зловредная, сырая, грязная, голодная, ненавистная Изабелла скрылась за высоким носом, белокрылый корабль рассекает зеленую гладь, за ним тянется пенистый след, ветер надувает паруса, и грудь дышит вольным, чистым соленым воздухом.
Диего в восторге, Диего весел и рад, хотя корабли идут не на север, к Островам Людей, а на запад, в какой-то Катай. И не подозревал он, что о нем и об этом плавании любопытнейшие подробности мир узнает через триста шестьдесят два года, когда в Гранаде выйдет в свет «История Католических королей» дона Андреса Бернальдеса, его покровителя и друга. Не суждено было Диего повидать после этого путешествия дона Андреса, но зато не раз приходилось дону Андресу встречаться с адмиралом, и со слов адмирала записал он осенью 1496 года историю поисков Великого хана в кубинских водах… [25]
25
Свыше трех столетий несколько копий рукописи «Истории Католических королей» странствовали по разным кастильским архивам. Современники дона Андреса и их внуки и правнуки не удосужились издать этот труд, на свет он появился только в 1856 году. Кубинское плавание адмирала описано было также Бартоломе Лас-Касасом в его «Истории Индий». Но и этот труд вышел из-под печатного станка спустя 309 лет после смерти автора — в 1875 году.
Остались позади владения Гуаканагари, уплыла в сторону солнечного восхода прекрасная Эспаньола, и три корабля подошли к скалистому мысу — самой восточной оконечности Кубы. Мысом Альфы и Омеги, мысом Начала и Конца, назвал ее адмирал.
— Это предел Востока, это край Азии, — сказал он гордо. — Здесь начинается страна Катай, империя Великого хана. В девяносто втором году мы видели ее северные берега, теперь от этого мыса мы пойдем вдоль южного берега, и да поможет нам святая троица отыскать гавани Катая — Зайтон и Кинсай, в которых некогда побывал Марко Поло.