Одиссея Северцева
Шрифт:
– Почему не много, есть. Например, мой друг Олег Северцев, учитель Сундаков…
– Все равно их мало. Я буду помнить вас, и кто знает, может быть, мы еще встретимся?
– Когда? – вырвалось у Дмитрия.
Инира задумчиво оглядела его лицо.
– Вы этого хотите?
– Хочу!
– Тогда мы встретимся скоро. Эвтанай не единственный, кто сбежал в будущее ради достижения своих личных целей. И во многом бедственное положение у вас в стране является результатом действий бывших магов, нашедших у вас приют. А теперь прощайте.
– Минуту! – взмолился Дмитрий, протягивая к ней руку. –
Инира, сделавшая шаг к «бутону» преодолевателя, остановилась.
– Слушаю.
– Если гиперборейская цивилизация погибла… какой вам смысл искать преступников, сбежавших в будущее? Ведь вам это уже не поможет.
– Гиперборейская цивилизация не погибла, – качнула головой девушка. – Ну, или, скажем так, она исчезла, передав свой потенциал потомкам, переселившимся на южный материк по Уральскому хребту.
– В Россию!
– Кстати, Урал – результат войны магов. На его месте когда-то был южный пролив, образующий вместе с тремя другими проливами коловорот – символ могущества Гипербореи. Потенциал потомков гиперборейцев еще не раскрыт, это очень опасное знание, в руках маньяков оно уничтожит род человеческий окончательно, но мы надеемся, что когда-нибудь Россия вернет свое былое духовное могущество. Однако опираться оно должно только на таких людей, как вы, чистых и справедливых, добрых и готовых постоять за себя и своих друзей.
Инира быстро подошла к Дмитрию, поцеловала его горячими пунцовыми губами и направилась к «бутону». Оглянулась, махнула рукой:
– До встречи, путешественник! Мой регион ответственности – край света…
Гулкий удар поколебал подземелье. «Бутон» и все, что его окружало, провалилось под землю, исчезло. Свет в зале погас. Только некоторое время рдело пятно в центре, в том месте, где стояла гиперборейская «машина времени».
Дмитрий дотронулся пальцами до своих губ, на которых сохранился вкус губ Иниры, улыбнулся и заторопился к выходу из зала. Он совершенно точно знал, чем будет заниматься после возвращения из экспедиции. На краю света…
Глава четвертая
Смотритель пирамид
1
Известие о гибели Рощина застало Олега Северцева во время подготовки к новой экспедиции. После похода на Алтай, где ему с Костей Зеленским удалось увидеть «приборы ядерной цивилизации Земли», как они окрестили «ухо, горло и глаз» глубинника, он собирался отправиться на атомной исследовательской подводной лодке «Пионер» в Северный Ледовитый океан.
Николай Рощин был геофизиком, в связи с чем довольно часто участвовал в экспедициях и выезжал в командировки во все уголки необъятной России. Познакомились Рощин и Северцев несколько лет назад, еще в Санкт-Петербурге, когда вместе начали заниматься практикой целостного движения у мастера Николая Кудряшова. С тех пор они, оба москвичи, сдружились и нередко отдыхали вместе, выбираясь на лодках в Мещеру с ее великолепными лесами, реками и болотами, придающими краю особый колорит.
Николай, как и сам Северцев, еще не женился. Он был хоть и увлекающейся натурой, но цельной и сильной. Вывести его из себя было трудно, а справиться с ним не смог бы, наверное, и профессионал-каратек. Рощин с детства
Северцев дважды перечитал письмо, переживая тоскливое чувство растерянности и утраты, затем достал справочники и карты Азии и долго изучал рельеф и географические особенности Убсу-Нура, пытаясь догадаться, что же необычного, «тянувшего на сенсацию», могли открыть геофизики вместе с Николаем в этом месте.
Северцев раньше и сам подумывал об экспедиции в эти края, богатые на историко-архитектурные и археологические памятники, тем более что после находки в горах Алтая выхода глубинника ему на правительственном уровне практически дали карт-бланш на любые частные исследования на территории России, а также обещали спонсировать все исследовательские инициативы.
Еще раз перечитав письмо матери Николая, жившей в Рязани, Олег позвонил ей, принес свои соболезнования и попросил рассказать о случившемся поподробней.
Оказалось, Николай погиб в конце мая, когда сам Олег находился на Алтае. Похоронили Николая в Рязани, где жили мать и родственники, не сумев отыскать Северцева, а письмо написать заставили Людмилу Павловну более чем странные обстоятельства гибели сына.
– Я не могу тебе сказать, что это за обстоятельства, – тусклым голосом сообщила Людмила Павловна, – но я уверена, что Колю убили.
– За что?! – поразился Северцев. – И кто?!
– Не знаю, Олег. Никто не захотел мне объяснить, как это случилось. Колю нашли в пустыне… с открытой раной на затылке. А говорят – он упал со скалы.
– Колька не тот человек, чтобы падать со скалы.
– И его коллеги молчат, словно боятся чего-то. Привезли тело и сразу уехали.
– Что же они обнаружили? Какую воду искали? Может быть, золото или алмазы? Старинный клад?
– Не знаю, Олег, – повторила Людмила Павловна. – Но из его друзей и сотрудников института никто не приехал на похороны. Никто! Понимаешь?
– Меня не было в Москве, я был в это время на Алтае…
– Я тебя не виню, а написала, чтобы ты, если получится, разобрался в смерти Коли. Неправильно это. Просто так он погибнуть не мог.
– Я тоже так считаю. Хорошо, Людмила Павловна, сделаю что смогу и позвоню.
После разговора Северцев еще с час обдумывал свое решение, потом позвонил в штаб подводной экспедиции, находившийся в Североморске, и сообщил, что не сможет принять участие в арктическом походе по личным обстоятельствам. Объяснять ничего не стал, сказал только, что обстоятельства действительно возникли особые.