Одна беременность на двоих

Горышина Ольга

Моя ненависть к Стиву росла в геометрической прогрессии относительно моих падений. Горка была совсем небольшой, дети катались с неё на санках, и мы выбрали склон чуть в стороне. Для начала я совершенно не могла подняться на ноги. Доска сразу начинала ехать, и я падала. Стив сидел рядом на корточках и что-то втолковывал, а я хоть и пыталась слушать, ничего не слышала. Мысли мои были о нём и Аманде. Я вспоминала наш разговор о том, что она опасается ехать в Рино, чтобы тот парень не догадался, что она носит его ребёнка. Так что же случилось, что она решила приехать к нему сама?

Я нервно дёргала ресницами за стёклами очков, стараясь не

расплакаться от сознания того, что Аманда даже словом не обмолвилась о своих планах, хотя мне казалось, что, несмотря на её взрывное поведение во время беременности, мы с ней сблизились. Но, наверное, лишь настолько, чтобы делиться со мной, где и что у неё болит, но не настолько, чтобы говорить о решениях, от которых зависит её будущее. И этот засранец тоже хорош. Раз он понял, что я догадалась об их отношениях с Амандой, зачем устроил эту комедию в машине? И ещё… И ещё, зачем он меня тогда поцеловал? Это что, изощрённый способ сказать мне, что я дура.

— Кейти, ты будешь меня слушать?

Рука Стива легла на мои очки и рванула их вверх. Я тут же зажмурилась от яркого солнца, которому в тот момент была благодарна, иначе пришлось бы объяснять этому козлу, почему я плачу. Он отпустил руку, и резинка очков вновь впилась в затылок.

— Прости, не думал, что твои глаза настолько чувствительны к солнцу. Просто я хотел увидеть в них хоть чуть-чуть понимания. Я за два занятия ставил на сноуборд людей, впервые видевших снег, а тебе я уже битый час втолковываю, что ты должна поворачивать только тело, а не ноги. Поверь, ты уже едешь с горы, только неправильно управляешь телом. Уверен, тебе не надо, как ребёнку, на одной ноге по глади кататься. Тебе просто надо прекратить постоянно думать, что ты сейчас упадёшь. Ты ведь не боишься скорости, раз на лыжах каталась…

— Мне страшно, — сказала я правду.

Вернее полуправду, а вторая половина правды была такой, что мне было до безумия противно находиться с ним почти что наедине на вершине горы, когда Аманда сидела на очищенном заборчике внизу горы и что-то там карябала в альбоме.

— Конечно, тебе страшно. Любой экстремальный спорт страшен. Мы и катаемся именно для того, чтобы почувствовать в крови адреналин. Тебе что, никогда не хочется на девяноста милях в час по трассе промчаться, гадая, будет дорожный патруль за поворотом или пронесёт?

— Нет, мне экстрима в жизни совершенно не хочется, — ответила я и попыталась встать самостоятельно.

Мне даже это удалось на какой-то короткий момент. Я почти что выпрямила спину, но вот доска поехала, и я повернулась всем телом в бок и уже готова была пропахать носом снег, когда Стив ловко перехватил меня за талию и затащил обратно на относительно ровную поверхность. Только рук не убрал, а поднял меня вверх, чтобы раскрутить доску, и она, должно быть, довольно больно прошлась по его ногам, но он не отступил и на шаг.

— Поставь меня, пожалуйста, на землю, — сказала я, когда поняла, что он специально для чего-то продолжает держать меня в воздухе.

— Нет, пока ты не поклянёшься, что будешь падать только на спину. Поверь, уж лучше полностью отбить задницу, чем сломать нос и разодрать лицо торчащими из снега ветками. Да пойми ты, что не обязательно падать, чтобы остановиться. Я ведь вижу, что ты боишься уехать далеко, поэтому стараешься упасть, как можно раньше. Это ведь даже не склон, тут и на санках-то кататься плохо. Ты просто скажи себе, что сейчас повернёшь доску и остановишься. Ты ведь даже разогнаться

не успеваешь.

Он наконец опустил меня на землю, но я инстинктивно ухватилась за его руку.

— Слушай, Стив, я больше не могу и не хочу. К тому же, Аманда там замёрзла внизу, так что поехали куда-нибудь погреемся.

— Если ты так переживаешь за свою подружку, то начни нормально кататься, и тогда пойдём, куда захочешь, а сейчас, — опять на его лице, скрытом очками, была эта жутко гадкая улыбочка. — Я тебя с горы спущу.

Как я сумела выпрямиться и не завалиться сразу, когда он толкнул меня вниз по склону, я не знала. Я изо всех сил пыталась смотреть вперёд и не мешать себе руками. И ещё, я с ужасом увидела направленный на меня объектив фотоаппарата Аманды. Я уже проскочила то место, где обычно падала, и теперь мне надо было как-то развернуть доску, чтобы остановиться. Рука моя пошла вправо, и, о неужели, доска повернулась в сторону. Я поскользила ещё пару метров, качнулась назад, но удержалась на ногах. Я схватила руками коленки и стала дышать чуть ли не как собачка, так бешено колотилось сердце.

— Кейти! Я видео сняла! — кричала Аманда, прыгая ко мне через снег.

Я обернулась к ней, подняла на лоб очки и улыбнулась. Лицо Аманды в тот момент настолько светилось счастьем, что не улыбнуться в ответ было просто невозможно. К тому же, мой испуг прошёл, и я по-детски радовалась первому сносному спуску на сноуборде.

— Молодец! Я же сказала, что он классный инструктор!

Я обернулась к горе. Стив продолжал стоять наверху — куда ему деться, он же без доски — и махал рукой. Однако я была уверена, что губы его искривлены всё той же противной усмешкой. Да, он классный, раз ты выбрала его… Я быстро рванула на глаза очки, потому что глаза увлажнились против моего желания. Стив махал мне рукой, чтобы я поднималась. Я покрутила головой в ответ, но Аманда подтолкнула меня в плечо:

— У тебя только начало получаться! Иди ещё полчаса покатайся, а потом поднимемся в горы. В этом парке так красиво, мы со Стивом часто там гуляли…

Я кивнула. Ну вот, Аманда, ты и проговорилась. Или просто решила, что не нужно больше ничего скрывать. Ладно, пойду к твоему Стиву, чтобы черти его взяли. Я нагнулась отстегнуть доску. Аманда присела напротив и вновь навела на меня объектив.

— Раз лица твоего не видно, то хоть улыбнись, — сказала она весело.

И я улыбнулась, радуясь, что Аманда не догадывается, что это улыбка сквозь слёзы. Сердце сжималось так, как обычно замирало при прохождении мёртвой петли на аттракционах. С поцелуя в машине в моей душе была пустота с царапающими крошками боли, словно в коробке из-под чипсов, и эта боль то и дело колола меня там, под рёбрами. Доска вдруг стала до ужаса тяжёлой, и такие же тяжёлые ботинки оттягивали ноги. Я очень медленно поднималась по склону, пока не почувствовала на локте руку. Подняв глаза, я увидела Стива, лицо которого выглядело до безобразия счастливым.

— Ты молодец, — сказал он, забирая у меня из рук сноуборд и беря свободной рукой за руку. Его очки были сдвинуты на лоб, но в прищуренных от солнца глазах невозможно было что-либо прочесть. — Давай теперь попробуем подняться чуть выше, чтобы ты смогла хоть немного разогнаться.

— Не надо, — отрезала я, отстраняясь от него и недоуменно следя через очки за его взглядом, который покоился на моих губах. Я даже непроизвольно облизала их, но тут же пожалела об этом, потому что Стив сразу перестал щуриться.