Одна дорога из Генуи
Шрифт:
— Нет, у нас исключительно платонические отношения, — Шарлотта ответила подозрительно быстро и шаблонной фразой.
— Как-то фальшиво прозвучало, — сказал Максимилиан, — Почему тебя так волнует, чтобы тебя не бросил королевский финансовый контролер?
— У нас чисто деловые отношения, — еще одна шаблонная фраза.
— Не верю. Не с твоей ли подачи он стал меня опекать?
— Если и с моей?
— И это не я напросился помогать ему в Милане.
— Я его попросила.
— Лотти, я отлично знаю, как принято просить при дворе
В обществе со здоровыми патриархальными нравами мужьям, как правило, требуется более существенный повод для ревности. Но в высшем французском обществе того времени стоило обращать внимание на каждую зацепку и проверять каждое мелкое подозрение. Мужья частенько знали, с кем и почему изменяют их жены. Многие считали приемлемым положить жену под короля или министра ради каких-то выгод для всей семьи. Семьи в том смысле, что каждый поднявшийся на ступеньку тянет за собой всех, до кого может дотянуться, а подтянутые родственники, едва успев зацепиться на новом месте, тащат за собой еще более дальнюю и бедную родню. Таким образом, одна умеренно аморальная женщина могла существенно улучшить положение пары десятков высокоморальных мужчин. Из которых, заметим, только один мужчина ее муж с правом ревновать, а все прочие — благодарные родственники с обязанностью быть благодарными и мужу.
Если же муж не знал, с кем и почему изменяет жена, то эта тайна скорее всего скрывала какой-то совсем уж непристойный разврат, от которого никому никакой пользы.
— Милый, я тебе нисколько не изменяла.
— Возьмешься поклясться на Библии?
Этот трюк знали все. Если человек не записной врун, а просто иногда привирает, то на внезапное предложение поклясться у него на мгновение скисает лицо. Прирожденные брехуны на таком не ловились, начинающие врунишки попадались почти всегда, а хитрых игроков приходилось ловить на внезапности.
Шарлотта попалась. Опытная врушка на ее месте потребовала бы Библию, не моргнув глазом. И поклялась бы, рассчитывая потом в очередной раз как-нибудь отмолиться от высших сил. Но Шарлотта, начиная ругаться, не ожидала, что выведет мужа-простака на подозрения, а опыта отбиваться от обвинений во лжи у нее не было. Ей, конечно, случалось кого-то обманывать, но всегда хватало ума не доводить до прямых обвинений.
Конечно, она поняла, что муж понял, что она попалась. И тут же сменила тактику с бессмысленного отрицания на апелляцию к принятым в обществе порядкам.
— Как ты думаешь, почему ты вообще попал на «Поле золотой парчи»?
— Как граф де Круа?
— Ага. Ты третий сын какого-то барона из какой-то глуши. А как ты попал на прием к королю?
— За хороший бой на турнире.
— Ага. Там каждый день по сто таких боев. Чтобы попасть к королю, надо переспать или с самим королем, что мало у кого получается, или с человеком, которых вхож к королю, и к каждому из таких
— Что-то я не помню очереди к де Вьенну.
— Потому что он выполняет тайные поручения. Мало кто знает, что король принимает его тет-а-тет. Он проболтался на той сделке с пряностями в Ферроне, а я воспользовалась случаем.
— Это когда я лежал без ноги?
— Именно тогда. От тебя и от живого в борьбе за титул немного пользы, а от мертвого и вовсе было бы нисколько. Но сильные покровители пригодятся и при живом, и при мертвом муже.
— Погоди, но ты тогда была беременна. Разве можно…
— Не настолько, чтобы это было видно в темноте. И вообще, мы проявили фантазию. Некоторых мужчин сложно удивить, действуя общепринятыми способами.
— А потом?
— Потом мы пару раз встречались на том турнире, где ты совсем не обращал на меня внимания.
— Да ты сама настаивала, чтобы я не слезал с коня! Поэтому?
— Только не говори, что тебе не нравились победы и мужское уважение. Жена от тебя и дома никуда не денется.
— Но это не повод, чтобы завести любовника. Тем более, разводить шашни с негодяем, который притворяется другом твоего мужа. Стоило бы оторвать тебе голову, не будь ты матерью моего сына. Поэтому я с тобой просто разведусь.
Шарлотта нисколько не испугалась.
— Каким образом мы можем развестись? Скажешь, что ребенок не от тебя, а я отказывала тебе в супружеских обязанностях?
— От меня и не отказывала. А других поводов для развода разве нет?
Шарлотта задержалась с ответом. Макс понял, что она раньше не задумывалась про развод.
— Папа может разрешить развод кому угодно, но тебе это не по карману. И ты потеряешь титул вместе со всеми доходами с Круа.
— Черт с ним. Я взял двадцать тысяч дукатов золотом на абордаже…
— На чем? Мало того, что ты шпион, так ты еще и пират! Сам пойдешь на виселицу и меня за собой потащишь! Да какой ты пират без ноги?
— Так получилось. А насчет титула мы уже четыре года тяжбу тянем и никак не вытянем.
— Не надо тут про тяжбы. Ты в них ничего не понимаешь! — Шарлотта возмутилась до глубины души, — Их никто быстро не выигрывает, даже королева-мать, на то они и тяжбы. Мы еще могли бы проиграть Шарлю-Луи, но после того, как мы его убрали совершенно неподсудным образом…
— Я убрал.
— … у нас стала более сильная позиция против его наследников. Первого судью мы сменили, пригласив крестным сеньора де Самблансе.
— И судимся дальше.
— Потом мы выступили на турнире..
— Я выступил.
– … встретились с Его Величеством и сменили второго судью.
— Все равно не помогло.
— Нам остался последний шаг, который надо сделать как можно быстрее, пока не поздно. Я приехала, чтобы забрать Фредерика.
— Зачем?
— Ты забыл? Женить его на дочери судьи и закончить тяжбу о наследстве раньше, чем суд вынесет решение по делу королевы-матери против коннетабля.