Одна из миллиона
Шрифт:
— Вовсе нет, Глебушка! Он не пялился! И совсем он не старый.
— Кирилл давно работает с Массоном. Предупредил, что этот французик цепкий, как бульдог, и ужасно капризный. А ещё — обожает малявок, типа тебя. К Кате он тоже клеился.
— Ого! И Кирилл не снял с него скальп?
— Как видишь, нет, — засмеялся Глеб. — Почему-то.
— Кирилл таких крутых партнёров тебе подогнал. — Я вспомнила о цифрах в предварительном соглашении — от них захватывало дух.
— Да, Кирыч молодец. Представляешь, он сказал, что мы первые няньки, которые ни разу за весь вечер
— Ещё неизвестно, кто кого умотал!
— В общем, Вареник, я решил. Всё-таки, настраивайся на двойню.
— Хорошо, милый, как скажешь. — Я погладила Глеба по щеке.
Он вдруг быстро перестроился в правый ряд и притормозил за остановкой.
— Посиди в машине, солнышко. Выскочу на минуту.
Он вернулся с огромным букетом… оранжевых роз!
— О-о… Спасибо, — неуверенно пробормотала я, принимая цветы. Уставилась на них, соображая, почему Глеб не выбрал розовые или белые розы. А этот букет сразу напомнил об отвратительной сцене в приёмной, когда Никита говорил нам гадости и пытался нас поссорить.
Как странно! Сегодня Никита меня преследует: в обед я слышала как он ругался с Полиной в магазине, а сейчас о нём напомнили розы…
— Я вдруг подумал, что цветы ни в чём не виноваты, — объяснил любимый мужчина свой выбор. — Не хочу, чтобы каждый раз, когда ты увидишь оранжевые розы, у тебя портилось настроение. До самолёта уйма времени. Поэтому сейчас мы создадим новую матрицу. Постараемся, чтобы отныне оранжевые розы ассоциировались у нас не с той отвратительной сценой, а с чем-то очень приятным.
Я посмотрела на охапку ярких цветов у меня на коленях и улыбнулась.
Подозреваю, едва мы доберёмся до дома, Глеб сразу же займётся изготовлением двойни. Подумать только, у друга есть, а у него нет! Непорядочек.
— Изумительные розы, они уже мне нравятся, — улыбнулась я.
— Понравятся ещё больше, — пообещал Глеб, бросив на меня обжигающий взгляд. Положил руку на моё колено, сжал. По телу тут же прокатилась раскаленная волна, сердце затрепетало в сладком предвкушении…
Только бы не опоздать на самолёт!
Глава 31. Любовь под пальмами
Глеб
Женское царство, узнав о запланированном молниеносном вояже, переполошилось:
— Шесть самолётов, Глебушка! — ахнула мама. — Это так опасно. А сколько времени уйдёт на перелёты туда и обратно. И ради чего? Чтобы сутки провести в какой-то африканской хибарке?
— Что это ты придумал! — наехала бабуля. — Да там, наверное, москиты летают и змеи ползают! Вот ещё!
— Ничего вы не понимаете, — возразила тётушка. Она была готова грудью встать на защиту племянника: ей только что купили новую машину взамен старой, окончательно уничтоженной, и поэтому Тамара изнемогала от благодарности. — Во-первых, там не хибара, а роскошный дворец с гигантским бассейном. Во-вторых, когда у Глеба и Вари появятся дети, они им будут рассказывать, как сбежали в Африку, под пальмы, чтобы побыть наедине. Это станет их
— Ах, как романтично! Я завидую Варенику, — вздохнула сестра. — Почему у меня нет такого парня, как Глеб?
— Хочу в Марокко, хочу в Марокко, хочу в Марокко! — как попугай, прокричала Иришка, прыгая по креслам и диванам. — Глебушка мой драгоценный, возьми меня с собой! Ай, ладно, так и быть, отпускаю. Я же понимаю — секс, алкоголь и всё такое… Восемнадцать плюс. А можно два дня Принси у нас поживёт? Пожа-а-а-а-алуйста! Ей будет скучно одной в квартире! — неугомонное веретено уже вилось вокруг любимого дяди, висело на нём, целовало.
В голове Глеба прозвучал протестующий вопль Принцессы: «Нет, только не это, умоляю! Я хочу побыть в одиночестве!»
— Думаю, за два дня она не успеет заскучать, — Глеб поцеловал племяшку. — Можете послезавтра заехать с мамой её проведать. Но сюда забирать не надо.
Водитель отвёз в аэропорт. Они отправились налегке — одна небольшая сумка на двоих. Все паузы, моменты ожидания, неминуемые в путешествии, превратились в удовольствие — потому что можно стоять обнявшись, смотреть друг другу в глаза, целоваться…
Как вкусно пахнут Варины волосы, какая гладкая у неё щёчка! Глеб не мог насмотреться на своё сокровище. Любое слово вызывало восторг. Вокруг всё двигалось и перемещалось, горели яркие рекламные вывески, вспыхивали надписи на электронных табло, а они ничего не замечали, словно были окутаны волшебным непроницаемым коконом.
…Самолёт завис посреди океана тьмы, свет в салоне погас. Хорошо, что днём Глеб так быстро разобрался с французами и образовалась небольшая пауза. Дома, вернувшись из офиса и едва переступив порог, они с Варей жадно набросились друг на друга, огненный шквал желания сбивал с ног.
А в самолёте снова принялись за работу. Открыли два ноутбука и, тихо переговариваясь, раскидали почту и решили десяток вопросов. Глеб в очередной раз удивился, какая ему досталась исключительная помощница — самая лучшая! Как ловко у неё всё получается. Он может многое ей доверить и не волноваться о результате: Варя всё сделает. Это касается и компании, и его беспокойного семейства. Организацией поездки тоже занималась Варя. Подобрала билеты с удобной стыковкой рейсов в Москве и Лиссабоне, оплатила, обо всём позаботилась.
Но если бы Варя не была такой шустрой и сообразительной? Если бы она ничего не успевала, путала даты в его расписании, перевирала в письмах имена партнёров, как это случалось у предыдущей секретарши?
Глеб на миг представил заторможенную Варю — вот она хлопает своими огромными голубыми глазищами, сто раз переспрашивает, ничего не может понять…
Картина вызвала умиление. Нет, ничего бы не изменилось. Даже если бы его крошка была самым тормознутым Вареником на свете, он всё равно сходил бы по ней с ума. Наверное, говорил бы ей: «Господи, что ж ты у меня такая дурочка!» — или даже ругался, обнаружив очередной косяк. Но любил бы не меньше. Она всё равно оставалась бы его девочкой — необыкновенной и единственной.