Одна из тридцати пяти

Романова Елена Алексеевна

Королева откинулась на спинку стула, чувствуя, как ее сознание заполняет ошеломляющая радость. Но уже через мгновение она поднялась и лукаво взглянула на сына:

— Я хочу ее увидеть.

На губах Эдмунда тоже возникла улыбка — торжествующая, безумная.

Они оба глянули на вход, где уже толпились лорды, один из которых подтолкнул вперед тонкую фигурку, закутанную в плащ.

— Добро пожаловать, леди Джина, — проворковала королева, снова опускаясь на стул. — Вы поступили очень мудро, приехав сюда, — ее длинные

худые пальцы принялись постукивать по столешнице.

Эдмунд облокотился о краешек стола, стаскивая рукавицы и с железным лязгом отбрасывая в сторону.

— Подойди ближе, Джина, — милостиво приказала королева, — и преклони колени, здесь твой король.

Фигура в плаще осталась неподвижна, и на губах Генриетты показался недовольный оскал.

— На колени, мерзавка!

Эдмунд неприязненно наморщился, показывая де Хогу жестом, чтобы девчонку поставили на колени.

Когда двое воинов принудили девушку пасть к полу, сдернули с ее головы капюшон, Эдмунд рассмеялся. Весь этот спектакль приводил его в дикий восторг.

— Она сейчас невероятно хороша, — заметил он, — ей идет это выражение страха на лице.

— Дорогой мой, — разглядывая девушку, изрекла королева: — Будь повежливее с этой дамой, она нам еще пригодится. Правда, Джина?

Эдмунд снова засмеялся, прижимая к губам кулак.

— Она моя, мама, верно?

— Не торопись, дорогой. Сможешь забрать ее в любое время, но после того, как Райт согласится на наши условия. А сейчас нам нужно серьезно с ней поговорить. Она ведь должна нам помочь, если хочет видеть отца живым.

В глазах пленницы блеснули эмоции, и королева расслабленно закончила:

— Ты ведь хочешь, чтобы он жил?

— Хочу…

— Отлично, тогда ты должна сделать для нас кое-что важное, Джина…

* * *

Тяжелые ворота, унизанные стрелами, с грохотом опустились.

Вороной конь регента, выбивая шаг о деревянное полотно, резво проскакал в крепость. Повсюду послышались крики: «Лорд-протектор прибыл!» Зажглись факелы, во внутренний двор устремились воины.

Поморщившись, Райт соскочил с коня.

— Черт бы побрал эту дрянь! — раздался скрипучий голос лорда Ламберта. — Стоило вам уехать, ваша милость, здесь объявился де Хог с этим сосунком-принцем! Мы здорово надрали им задницы! — его смех пролетел над головами воинов.

Ламберт спускался по каменной узкой лестницы со смотровой стены.

— Мы несколько часов преследовали их, пока нас не встретило войско королевы. Вот черт! — мужчина заметил, что куртка и доспехи регента залиты кровью. — Вы в порядке, ваша милость?

Берингеру поднесли воды, он отхлебнул, выплеснул немного на голову, смывая с волос густую кровь.

— Я не ранен.

— Отлично, ваша милость. Мы обошлись малыми потерями.

— Какого дьявол вы полезли за ворота? — довольно резко спросил регент.

—

Хотел принести вам голову Эдмунда. Разве это настолько скверная идея, мой лорд? — загоготал Ламберт. — Мы поразмялись.

Райт перебросил флягу Дэшу, который едва поймал, с трудом переводя дыхание.

— Потери? — осведомился регент, сверля Ламберта хмурым взглядом. — Хочу знать во сколько мне обошлась твоя глупость, старик? Разве не понятно, что они только и добивались того, чтобы ты открыл ворота.

Ламберт спустился с последней ступени, изумленно изломив бровь.

— Всего-то восемь человек, ваше сиятельство, — из его голоса пропала веселость. — Мы убили порядка тридцати их ратников. Их трупы усыпали северную равнину.

— Проклятье… — послышался вздох Дэша. — Зачем им это было нужно, ваша милость? — обратился к регенту, едва поспевая за ним в дом. — Что это за уловки?

Райт молча шел к кабинету. Его оруженосец бежал позади. За регентом двигалась целая процессия лордов, усталых и израненных. Двое из них, Кайетан и Деквуд, едва не валились с ног после битвы. За ними тянулся размытый кровавый след.

Прислужники тотчас зажгли свечи в кабинете.

— Сигару! — приказал регент, скидывая и отшвыривая куртку.

Он закурил, держа сигару окровавленными пальцами, которые еще дрожали от напряжения, и велел расстелить на столе карту.

— Хотите знать, куда они бежали, ваша милость? — несколько виновато покашлял Ламберт.

— Было два отряда. Один мы разбили на западе, — произнес Райт, ставя на стол лампу, в которой трепетал огонек. Его лицо, забрызганное кровью врагов, казалось особенно хищным. — Другой подошел сюда через северные равнины. И нигде не было королевы…

— Женское дело сидеть у очага, — пожал плечами Ламберт.

Секунда, и взор регента полыхнул кровью. Райт медленно поднял голову, оторвавшись от карты.

— Что ты сказал? — в его темных глазах вспыхнула догадка. Райт побледнел, оглядел присутствующих, затем схватил за ворот прислужника, держащего свечу: — Привести сюда Джину! Немедленно…

Опустилась гробовая тишина, лишь лязганье ножен Дэша Кайетана напоминало, что окружающие еще живы.

Райт сокрушенно опустился на стул.

— Мой лорд… — аккуратно начал Деквуд, но рычащий невероятно злой и напряженный голос регента приказал:

— Сядь и помолчи, дружище…

Время замерло, все пришло в полнейшее оцепенение. И в мертвой тишине спустя мучительное ожидание скрипнули двери, в кабинет вошла заплаканная мистрис. Увидев своего хозяина, свирепого, испачканного кровью и скалящегося, она пролепетала дрожащим голосом:

— Мой господин, — … и Райт вдруг рассмеялся.

— Ее нет, ведь так? Девчонка испарилась… улетучилась, как ночная мгла, правда? — его голос превратился в безжизненно мертвый. — Кто помогал ей? Кто увез ее?