Одна маленькая ошибка

Издательство Иностранка®

Тридцатью одним днем раньше

Элоди Фрей

Опять он. Уверена, этот мужик меня преследует. В понедельник поздно вечером он торчал возле библиотеки, затем вчерашним утром появился в парке напротив моего дома и вот уже в четвертый раз на неделе заходит в «Кружку».

– Элоди, блин! – одергивает меня Ханна.

Я опускаю взгляд и обнаруживаю, что перелила молока и теперь на деревянной стойке лужа.

– Черт, – отставив пакет

в сторону, я хватаю полотенце, чтобы вытереть столешницу. А параллельно рассматриваю незнакомца, которому тут как будто медом намазано. Всякий раз, когда мы пересекаемся на улице, я лишь украдкой кошусь на него, а затем покрепче прижимаю к себе сумку и ускоряю шаг. Но сейчас, когда я надежно защищена стойкой и очередью посетителей, можно не торопиться. Это крепкий, солидный мужчина лет сорока, темноволосый, коротко стриженный, в круглых очках с черной оправой. Такие очки наводят на мысль о серийных убийцах: так и представляется, как их хозяин стоит над женским трупом и спокойно протирает линзы, забрызганные кровью.

Незнакомец таращится на доски над стойкой, изучая меню, – делает вид, что раздумывает над заказом, хотя всякий раз берет одно и то же. На этой неделе Ханна уже четыре раза готовила для него кофе без молока и сахара, а сегодня только среда.

Он определенно какой-то… не такой. Будто неживой. Не приносит с собой ни газеты, ни книги, не пролистывает сообщения на телефоне, как большинство тех, кто приходит сюда один; чаще всего он садится за столик в углу, откуда отлично просматривается вся кофейня, и пялится. На меня в основном. Обычно чужой взгляд ощущается так, словно о кожу тушат две зажженные сигареты, – но у него взгляд ледяной и колкий, будто мне в спину утыкаются два остро заточенных ножа.

Сейчас, когда я подняла глаза, наши взгляды столкнулись – всего на мгновение, но вдоль хребта все равно ползет холодок. Я отворачиваюсь и продолжаю вытирать стойку, хотя на ней уже не осталось ни капли молока.

– Элоди, – торопливо окликает Ханна, – помоги немножко!

Чтобы поставить очередной заказ возле кассы, требуется всего пара минут, но Ханна вздыхает так, словно я нарочно стараюсь двигаться как можно медленнее.

Я снова поднимаю взгляд: незнакомец по-прежнему таращится на меня, словно хочет сожрать. Может, это просто паранойя… а если нет?

Пока Ханна не успела попросить о чем-нибудь еще, я тихонько ухожу в подсобку, прихватив пакет полужирного молока на тот случай, если напарница меня хватится. На прошлой неделе, когда я упомянула своего предполагаемого преследователя, она отнеслась к моим словам скептически: ага, мол, посетители только затем сюда и ходят, чтобы хоть издали взглянуть на Элоди Фрей, владычицу сердец, потому что мужики к ее ногам так и валятся, точно поверженные короли.

В кладовке висит резкий, горьковатый запах кофе – мне не нравится его вкус, но я просто обожаю аромат. Он напоминает мне о рождественских каникулах в коттедже «Глициния» и об уюте, что царил там на кухне по утрам: каждый день нас ждал горячий кофейник, помогающий согреться после прогулки вдоль ветреной набережной.

Вытащив из кармана фартука телефон, я набираю сообщение для Джека, моего лучшего друга:

15:26 Элоди: Этот жуткий тип опять тут. Меня точно однажды покажут в жутком новостном сюжете и скажут: пропала, а через несколько месяцев со дна озера труп выловили.

Палец замирает над кнопкой

«Отправить». Как только Джек получит сообщение, он тут же бросит все дела – чем бы он там ни занимался сейчас – и примчится сюда. Искушение велико, но… если так вдуматься, от незнакомца толком и нет никакого вреда, не считая моих трясущихся коленок. Закон не запрещает стоять возле библиотеки или сидеть в парке на лавочке и уж точно не запрещает обожать кофе. Кроссхэвен – городок маленький; не настолько, чтобы все друг друга знали, но достаточно, чтобы частенько встречать одних и тех же людей.

Я удаляю сообщение, но еще пару минут провожу в кладовке, чувствуя, как в ложбинку между ключиц стекает капля пота. На дворе середина июля, и в Сомерсете невероятно жарко – впору яичницу на асфальте жарить.

Ненадолго закрыв глаза, я представляю, как медленно захожу в Кельтское море, как холодная вода облизывает кожу, и мне снова отчаянно хочется оказаться в «Глицинии». С прошлого визита миновал уже целый год – Джек все собирается еще раз съездить в этот загородный домик, принадлежащий его семье, но все время находятся какие-то другие дела и расходы. После того как я отказалась от карьеры маркетолога ради писательства, денег хватает впритык, а вся та сумма, что мне удалось скопить во время работы в «Эй-си-эйч маркетинг», ушла на аренду и счета.

Электронную почту я проверяла всего десять минут назад – и все равно заглядываю еще раз, мечтая увидеть письмо от Лары, моего агента. В душе ворочается робкая надежда, что, может быть, сегодня, вот именно сегодня я получу сообщение о…

Но папка «Входящие» пуста. Удручающе пуста.

Я жду письма, в котором большими огненными буквами будет сиять «да» от издательства. От одного конкретного редактора: Дарси Уилмот из «Харриерс». Она единственная, кто согласился ознакомиться с моей рукописью, а значит, и мой последний шанс на публикацию. Она уже прислала Ларе несколько писем, всякий раз соловьем разливаясь о том, как ей нравится моя книга, но о договоре пока даже не заикнулась.

Покрепче сжав пакет молока, я стараюсь сосредоточиться на рабочей рутине. Но стоит выйти из подсобки, как тревога накатывает снова. А что, если тот мужик по-прежнему здесь и все так же таращится на меня через эти свои круглые очки серийного убийцы?

Ханна раздраженно оглядывается через плечо, совершенно не замечая моей паники. Я поднимаю пакет с молоком повыше, как белый флаг, затем ставлю его на верхнюю полку холодильника.

А потом оборачиваюсь и оглядываюсь. Сердце бешено колотится.

Хоть бы его здесь не оказалось!

Обвожу взглядом зал кофейни.

Прошу, заклинаю, пусть его здесь не будет!

Его и правда нет. Облегчение накатывает горячей и теплой волной.

– Если собираешься исчезнуть, хотя бы предупреждай заранее. – В голосе Ханны слышится плохо скрываемая злость. – А то народу сегодня уйма.

Вообще-то нет. В промежутке между обеденным перерывом, когда посетителей и впрямь хватает, и временем закрытия в кофейне всегда наступает странное затишье. Занято всего лишь несколько столиков; за одним сидит пожилой джентльмен по имени Джордж, непременно устраивающийся у окна с кроссвордом, за другим – компания мамочек, которые обмениваются свежими сплетнями за стаканчиком обезжиренного латте, параллельно укачивая на коленях младенцев, а за третьим притулилась студентка колледжа: целиком сосредоточившись на экране ноутбука, она что-то быстро выстукивает на клавиатуре.