Одна на миллиард
Шрифт:
– Огнерук пал, но Альянс все ещё существует, а объединенное войско перешло перевал Годфри и встало лагерем у Крохана в четырех переходах от Священных залов.
– Портал не усилился. Ты не смог захватить душу Огнерука. И умудрился потерять уже третью армию. Я начинаю сомневаться в твоей необходимости. Любой местный царек мог бы справиться лучше.
Голос из зеркала гремел не уступая разбушевавшейся за окнами стихии.
– Владыка…– колдун еще силнее сжался в пол, прикрыв голову руками.– твоих воинов было не достаточно. Проклятые грифоны все испортили. Не помогла даже
– Мироздание держится на четырех столпах: на знаниях мудрых, справедливости великих, молитвах праведных, доблести храбрых.
Достаточно посеять среди мудрых сомнение, отравить великих лживыми слухами и удачно подтасованными фактами, заставить верующих усомниться и храбрые устрашаться сами.
И для всего этого совсем не нужен клинок, или армия. Слово— самое страшное оружие. Помни это. – голос из зеркала звенел сталью.
Темный маг распластался перед порталом.
– Владыка, дайте мне ещё один шанс, я искуплю свою ошибку….– голос Волшебника перешёл почти на визг.
– Отряды Стального Черепа уже на подходе. Ты встретишь их у входа в Святые залы. Они глупы, но свирепы в бою. Всего лишь расходный материал, что поможет притормозить войско Гастана, пока я сформирую тебе новое воинство. Твой портал слишком слаб. Нужно слишком много времени для перехода легионов тьмы в вашу реальность, а о моем проходе и речи быть не может…– Буря миновала и голос владыки стал спокойным.
– Жертвенная кровь льется рекой, мой господин.
Колдун осмелился поднять взор на зеркало.
– Отец уже в курсе нашего сговора. Он вмешается. Скорее всего, жди посланника.
– Найти и убить?
Голос в зеркале расхохотался..
– Не льсти себе червь. Вряд ли ты сможешь одолеть его посланника. Но отыскать его сможешь. Дочь укажет на него, а я попробую сначала предложить сделку.
– Слушаюсь, повелитель.
– Нужно больше душ. Портал надо усилить.
Зеркало потухло, обрывая связь. Колдун зашаркал по лаборатории, собирая из склянок и мензурок на пыльных стеллажах магические компоненты для очередного заклятия. Темный склонился над гигантским гримуаром.
– Он связан с дочерью. Слава хаосу, Льзяц не единственный отмеченный алчностью вождь в Орде.
* * *
Стан людей гудел, как пчелиный улей. А где-то рядом уже звенела полупьяная победная песнь. Запах елея вперемешку с винными парами витал над палатками. Кто-то просто пил, а кто-то возносил благодатные молитвы. Но служительницам света и чародеям магии восстановления было не до празднования. Раненых было очень много. Мантры лечебных заклинаний не умолкали. Большой амбар на холме оборудовали под лазарет еще вчера, но места не хватало. Возле него было особенно людно. Две тени мелькнули в отблесках походных костров и устремились в сторону лазарета.
Сержио Авендул, архимаг четырех стихий, верховный магистр Малого круга, легко заживлял глубокие раны солдат, вправлял кости и лечил ушибы. Когда в его операционную ворвался запыханный гонец.
– Апраксис ранен! Мантикора… Светлена просит помощи.
Поручив заботу о пациентах двум подручным магам,
– 4ех, это не просто яд, это что-то большее. Мои заклинания не действуют. – целительница бессильно развела руками.
– Давай попробуем вместе.
Сержио начал творить заклятие нейтрализации, целительница вторила чародею подпитываясь его своей аурой, но заклинание яркой вспышкой срикошетило от раненого и выбило окно в амбаре.
– Твою ж мать…
– Восстановление тут бессильно. – Жрица устало опустила руки, запас ее манны был на исходе.
– А это? – архимаг указал на пульсирующие голубым огнем знаки на груди Апраксиса.
– Световые руны, древняя эльфийская магия. Такие использовали для освещения туннелей и крипт. У него там сплошное месиво. Я хотела подсветить рану и нанесла их на плечо.
– Магические светильники?
– Да. Но заклятие слабеет, и его силы хватает, только чтобы пока блокировать яд, не давая ему попасть к сердцу. Я бессильна. Тьма растворяет его. Странно, что он вообще ещё жив…
– Фиат люкс!
– почти прокричал магистр.
Ярчайшая вспышка озарила помещение. Рыцарь застонал.
– Светлена, поддерживайте руны, Вы правы, это не просто яд, это что-то очень темное и мощное. Мне нужен мой артефактор и катализаторы. Я сейчас…
Архимаг исчез в коридоре. Светлена запела песнь исцеления на лерийском языке.
– Ариту миями аминор…
Мантра чародейки наполнила комнату светом.
Мягкий женский голос с характерным акцентом вернул Серафима в реальность. В мир дикой боли. Она каленым железом жгла плечо. Серафим попробовал шевельнуть пальцами левой руки. Пальцы повиновались, но мозг снова захлестнула дикая боль. Березкин застонал. Женский голос зазвучал снова, шепча какие-то странные слова на непонятном языке, и, как ни странно, боль отпускала. Серафим открыл глаза.
Старая деревянная балка и соломенная крыша совсем не подходили под ожидаемые очертания армейского лазарета, а осязание уловило целую гамму запахов. Запах на военном космолете – это почти всегда пот вперемешку с унигелем. А тут их бы великое множество. От сводящего с ума аромата свежеиспеченного хлеба и фруктов в вазе на грубо сколоченной тумбе до банального навоза. Красивая светловолосая женщина лет тридцати пяти проводила какой-то ритуал, сопровождая его заговорами на непонятном наречии.