Одна на миллион
Шрифт:
— О, мужчины! — укоризненно сказала она. — У вас от радости перестала соображать голова? Кто присмотрит за вашими дочками, пока их мама будет в больнице, а папа будет только глупо улыбаться и мечтать, когда он увидит своего наследника?
— Вы чудо, сеньорита! — Антонио приподнял ее над полом и чмокнул в щечку.
Оливия не успела и слова сказать, как он бросился на кухню. Оставалось только подивиться его энергии и энтузиазму.
16
— Вы точно справитесь, сеньорита? — растерянно
— Конечно. Кое-какой опыт у меня есть, а недовольных приструнит Карлос.
Лаура была так взволнована, что даже не улыбнулась шутке. Да еще ее подгонял в нетерпении мечущийся по кухне Антонио. Он мешал сосредоточиться обеим женщинам: Лауре, которая рассказывала, где и что лежит, и Оливии, которая пыталась все это запомнить. Под конец они не выдержали и вытолкали его на улицу. Антонио тут же завел машину и принялся сигналить.
— Несносный мальчишка! — пробормотала Лаура.
— Идите, Лаура, а то он с ума сойдет от беспокойства. Я сама разберусь. А если что, я вам позвоню.
— И то верно. — Успокоенная Лаура бросилась на улицу.
Оливия вышла на крыльцо и помахала им вслед.
— Что случилось, сеньорита? Что за переполох? — К ней подошел Карлос в сопровождении преданного Шипа. Верный своей манере, он говорил так громко, что было слышно на всем огромном дворе.
— Жена Антонио торопится родить счастливому папочке наследника, а папочка торопится поскорее убедиться, что с ненаглядной супругой и новорожденным сыном все в порядке.
— А куда тогда помчалась Лаура?
— А Лаура будет присматривать за дочками Антонио, пока мамочка…
— …Будет рожать наследника! — подхватил Карлос и довольно хохотнул. — Ну и торопыга этот Антонио, сколько уже успел сделать детишек.
— Сеньор Карлос, попрошу вести себя сдержаннее, — тут же одернула его Оливия, едва сдерживая улыбку.
— Как скажете, сеньорита. Но должен вам напомнить, что скоро время обеда, а у меня уже живот подводит от голода.
— Это угроза, Карлос? — чопорно поинтересовалась она.
— Нет, сеньорита, это предупреждение.
Она все-таки не выдержала и расхохоталась, а Карлос слегка смутился. Оливия отправилась на кухню, и у нее отчего-то было просто замечательное настроение.
Ужасный трезвон телефона вырвал ее из глубокого, глубокого сна. Оливия спросонья решила, что это будильник, и тут же прихлопнула подушкой ни в чем не повинный механизм. Будильник обиженно звякнул, а телефон как ни в чем не бывало продолжал терроризировать ее слух. Оливия застонала и принялась на ощупь искать трезвонящего монстра. Нащупав пластиковый корпус, она так рванула телефонный аппарат к себе, что, не рассчитав собственных усилий, едва не опрокинула его на пол.
— Алло? — произнесла она хриплым голосом и перекатилась на спину.
— Лаура, это ты? — ворвался в ухо Оливии резкий женский голос, и тут же боль подобно острым гвоздям вонзилась в ее виски.
— Нет, это не Лаура.
— Ты… подружка Рона?
Оливия резко села, аппарат от нового
— Нет, я не его подружка, — со всей возможной мягкостью сказала Оливия. — Вам нужно поговорить с ним?
— Нет, мне не нужно говорить с ним. Я оставляю Винсента на эстансии и уезжаю, — холодно проинформировал ее голос. — Так и передайте ему. И пусть больше не ищет меня. Мне надоело, что он лезет в мою жизнь!
— Но постойте…
На другом конце провода пошли гудки отбоя, и Оливия медленно положила трубку.
Она ничего не понимала. Какого Винсента здесь оставили и от чьего имени сказать Дарреллу, чтобы он не лез в чью-то жизнь? И Лауры, как нарочно, нет. Но ей можно позвонить! Вовремя проснувшийся здравый смысл подсказал, что сначала нужно узнать, который час. Час оказался ранний — всего половина шестого — и беспокоить Лауру Оливия не решилась. Немедленно нужно найти Карлоса, который наверняка все знает и сможет ей объяснить, что к чему. Оливия вскочила и принялась лихорадочно одеваться.
Распахнув дверь дома, она застыла как вкопанная, рассматривая стоящего на улице мальчишку лет шести. Он смотрел на нее круглыми блестящими и любопытствующими глазищами.
— Привет. Меня зовут Оливия. А как зовут тебя? — спросила она, склоняясь перед ребенком.
— Винсент.
Ага, одна загадка разгадана.
— А как ты здесь оказался?
— Меня привезла мама. Высадила и уехала. Сказала, что я поживу в доме, пока ее не будет…
Это ребенок… Даррелла?!
— А ты тоже живешь здесь? — спросил мальчишка. — Я тебя раньше не видел.
— Не совсем, Винсент. Я здесь в гостях. А живу я… на соседнем ранчо.
— На ранчо Патрика?
— Да, я… гм… дочь сеньора О'Хара.
— Вы похожи. — Мальчишка солидно кивнул. — У него тоже белые волосы и синие глаза. И он очень добр ко мне и разрешил, если я захочу, называть его дедом. Но я пока ни разу не называл. Я хочу есть.
— Конечно. Пойдем. Что ты больше всего любишь?
Мальчик доверчиво вложил свою ладошку в ладонь Оливии.
— Печенье и конфеты! — последовал быстрый ответ.
Оливия улыбнулась. Стоило ли ждать другого ответа от шестилетнего ребенка?
— Ну, насчет конфет ничего обещать не могу, поскольку я не знаю, есть ли они в доме, а вот печенье мы с тобой сейчас быстренько испечем. Пока ты будешь есть омлет. Договорились?
Мальчик кивнул и уселся за огромный стол.
— А конфеты Лаура хранит во-о-н в той большой коробке, — проинформировал он Оливию,
— Мы посмотрим ее содержимое потом, — пообещала она.
Поев, мальчик почти мгновенно уснул, а перед этим Оливия успела узнать, что он провел в дороге всю ночь. Теперь следовало найти Карлоса и разузнать все о ребенке. Она убедилась, что мальчик спит, вышла на улицу и отправилась в офис, как называл свою комнатушку Карлос, где с раннего утра он и должен был находиться. Оливия распахнула дверь и увидела за столом его массивную фигуру.