Одна на Троих
Шрифт:
Ещё пара бесед и представлений с управляющим и главными мастерами участков.
И тут я впервые вижу, как, оказывается, умеет общаться с людьми Соболев.
Никакого превосходства или пренебрежения, уверенная, располагающая речь без тех самых "мажорских" интонаций и взглядов, которыми он довольно щедро осыпал меня с начала нашего, не очень приятного знакомства.
А мы, оказывается, можем и так?! !
Впечатляет, Никита Владимирович! Правда!
В заключение проходим вдоль вторичной
Рабочие кивают в знак приветствия Соболеву, и с любопытством начинают меня рассматривать.
Босс представляет и меня. Я в свою очередь также склоняю голову, улыбаюсь и делаю несколько приветственных махов ладонью.
В ответ большинство мужчин расплываются в улыбках, а Соболев ни с того ни с сего переходит на грозное шипение:
– Вот об этом, Алова, я и говорил! Глазки не строить! – и продолжает уже своим нормальным, человеческим голосом: – Хорошей работы!
И тут же цепляя меня за локоть, чуть ли не волоком тащит из цеха.
– Никита Владимирович, отпустите, я вполне могу идти без вашей поддержки.
– Да? А что тогда с контролем мимики?
– А что, мне нужно было корчить лицо злой ведьмы в ответ на приветствие?
– Нет, а вот быть сдержаннее, как при двух первых знакомствах, вполне!
– Да первым я улыбалась точно так же! – возмущаюсь я несправедливости обвинения.
– Понятно, значит, и им. . . Понимаешь ли, Маша, в коллективе, большую часть которого составляют мужчины, нужно вести себя. . .
– Прекратите! – взрываюсь я. – Моя улыбка никоим образом не преступила рамки приличия, и не вздумайте навесить на меня ложное чувство вины! – не унимаюсь я, подогреваемая клокочущим чувством несправедливости. – Не хотите подобной реакции, наймите, кого–нибудь более угрюмого. Но я сомневаюсь, что Маргарита Александровна общалась с работниками с каменным лицом, – завершаю свою речь я, пытаясь засунуть руки в отсутствующие карманы пиджака.
– Все сказала?
– Да.
– А теперь добавь в свой файл памяти ещё одну заметку – не смей меня перебивать, – чеканно выбивает Соболев слова, направляясь на выход.
Бли–и–ин, а ведь у Крапивина после такой речи меня бы точно вышвырнули. . . Но там бы и не случилось ничего подобного! – подфыркиваю я про себя, как жутко недовольный бешеный ёжик.
В абсолютном молчании мы доезжаем до нашего корпуса и так же, не проронив ни слова, расходимся по своим кабинетам.
Ну и отлично, меньше внимания, меньше проблем, тем более я успела записать все задачи, по которым мне предстоит вести дела с работниками этой части комплекса.
Включаю компьютер, откидываясь на спинку кресла, раскрывая сумочку и. . .
Платок.
Постираю
Возвращаюсь в реальность из–за звука нескольких всплывших сообщений чата, обнаруживая себя при этом с платком, плотно прижатым обеими руками к моему носу.
В субботу обязательно наведаться в парфюмерный бутик! – напоминаю я себе, открывая чат.
"Мария Васильевна, вы решили сегодня полностью меня игнорировать?" – читаю сразу 3–е сообщение от Ильи Константиновича.
Ой! Наша встреча! – вспоминаю я.
Этот дурацкий удар носа выбил из меня мысль позвонить и предупредить Воронова о том, что из ресторана мы с Соболевым сразу же едем на завод.
Включаю телефон. Один пропущенный. Ровно через минуту, когда должна была начаться наша встреча.
Один.
Он не даёт второго шанса.
Отклоняю такую заманчивую мысль отписаться в сообщении.
Прямой разговор всегда лучше.
И через минуту пару раз стукнув кулачком в дверь, захожу в кабинет Ильи Константиновича.
Угу. . . Наверное, нажаловался. . . – оцениваю я чересчур серьезное выражение лица Воронова. В противовес которому, Соболев, сидящий на своем, видимо, привычном месте, вполне себе благодушен.
– Кофе, цветочек? – проделывает он фокус с ресницами, которым в моем окружении владеет только Риша, и даже у Чернова это не выходило так мило, а потом добивает домиком из бровей, который идеально соответствует просящему выражению.
Да что ж он за хамелеон?! !
Перевожу взгляд на второго босса.
– Пожалуйста, Мария Васильевна, – теперь и его лицо мигом просветляется, озаряясь какой–то нереальной надеждой. – Я ждал вас весь день.
ЧТО ОНИ ТВОРЯТ?. .
Разворачиваюсь, как солдат на карауле, и с титаническим усилием торможу свои шаги, чтобы не перейти на бег, и дергаюсь не меньше, вынося уже готовый напиток.
– А себе? – заботливо интересуется Воронов.
– Спасибо, вторая половина дня. Я воздержусь.
Соболев с интересом встряхивается, но Илья Константинович останавливает его:
– Потом. . . Как–нибудь. . . если будет время, – и уже обращаясь ко мне: – Мария Васильевна, завтра у вас знакомство с перерабатывающей фабрикой. Это часть комплекса функционирующая под руководством Алексея Сергеевича. Коллектив там намного компактнее и в противовес заводу, по большей части женский. Поэтому моя к вам просьба, с улыбками там ещё более аккуратно.
Вспыхиваю, как гирлянда на новогодней ёлке, гневно уставившись на Соболева.
Что?. .
Ответом мне опять демонстрируется чёртов домик из бровей!