Одна, но пагубная страсть
Шрифт:
Мы вышли, прикрыли дверь, но запирать не стали. Я намерена была из ближайшего автомата звонить в «Скорую», должны же медики как-то попасть в квартиру. Мы бегом бросились по лестнице и в себя пришли только в пяти кварталах от Диминого дома. В чувство меня привела коробка, которую Ленка все еще прижимала к груди.
— Какого черта ты ее таскаешь? — возмутилась я.
— Так ведь отпечатки…
— Ты же в перчатках.
Ленка взглянула на свои руки и загрустила.
— Вылетело у меня все из головы. И что теперь делать с коробкой?
— Откуда мне знать? Ты ее стырила, ты
— Что, просто вот так выбросить? А вдруг там что-нибудь важное? Давай хоть посмотрим…
— Надо в «Скорую» звонить, а не глупостями заниматься.
— Катя, я тебя очень уважаю, но давай, прежде чем еще что-то делать, хорошо подумаем.
В первый момент я решила, что Ленка мне просто зубы заговаривает, потому что она уже принялась срывать скотч, которым в двух местах была склеена коробка, чтобы содержимое не высыпалось, но потом другая мысль пришла в голову. В прошлый раз мы звонили в «Скорую», и если позвоним опять, это может натолкнуть людей на интересные мысли: какие-то девушки о трупах узнают первыми, то есть умудряются быть в местах, где совершено преступление, в самое неурочное время. Могут менты найти в большом городе человека только по голосу на пленке? Если верить детективам, запросто, а если строгим дядям в телевизоре, то милиция вовсе ничего не может.
— Истина где-то рядом, — печально констатировала я.
В это время Ленка, справившись со скотчем, открыла коробку. Челюсть у нее отвисла, а глаза вылезли из орбит.
Я бы могла сказать, что ожидала самого худшего, если б знала, что может быть хуже того переплета, в который мы уже попали. В тот момент мы находились во дворе пятиэтажки, на скамейке, возле подъезда. Ленка на ней устроилась, чтобы со скотчем возиться было удобнее, а я просто тосковала рядом. Света от лампочки над подъездом было более чем достаточно, чтобы наблюдать изменения в лице подружки. Я нахмурилась и обреченно спросила:
— Что там?
— Денежки, — ошалело ответила Ленка.
Я откинула крышку и увидела пачки долларов, аккуратно перетянутые разноцветными резиночками.
— Диму убили из-за них, — бледнея, прошептала подружка и поспешно закрыла коробку, испуганно оглядываясь. — Вон там контейнер для мусора. Выбросим? — спросила Ленка с надеждой.
К тому моменту мои мыслительные способности ко мне вернулись, возможно, частично, но и так их количества оказалось достаточно, чтобы понять: в этой истории все совсем не так, как кажется.
— Вот что, — задумчиво сказала я. — Идем домой.
— А деньги?
— Их надо пересчитать.
— С ума сошла? Вдруг кто увидит?
— Дома пересчитаем, — рявкнула я.
Ленка вскочила и бросилась в направлении моего дома, я припустила следом. Марш-бросок к раздумьям не располагал, я бы предпочла степенную ходьбу, но очень хотелось побыстрее оказаться в квартире. Ленка прижимала коробку к груди, правда, с таким видом, точно это не коробка, а гадюка. Вернее, будто в коробке гадюка, в любой момент готовая совершить смертельный бросок.
Как только мы вошли в мою квартиру, она бросила коробку на тумбочку и вдруг заявила:
— Автоответчик.
И
— Почему мобильный отключен? — вопила она. — Не могу до вас дозвониться!
Механический голос равнодушно сообщил, когда была сделана запись — в это время мы, скорее всего, бродили по проходным дворам. Во втором сообщении Наташка заклинала нас сидеть дома, так как Дима ей только что звонил и сообщил, что в связи с плохим самочувствием к сестре он не поедет. В третьем сообщении Наташка, ожидая худшего, поставила нас в известность, что может скончаться с минуты на минуту, если мы немедленно не откликнемся. Заканчивалось сообщение довольно странно: подружка сначала нецензурно выругалась, затем охнула, потом вновь выругалась и замолчала. В четвертом Наташка была лаконична: «Надеюсь, у вас хватило ума сначала позвонить Диме». Голос звучал так, точно Наташка была при смерти. Мы с Ленкой переглянулись и дружно вздохнули.
— Будем ей звонить? — спросила подружка.
— В три часа ночи? Плохие новости подождут до утра.
Мы сели на диван и задумались.
— Кать, — нарушила молчание Ленка, — выходит, Диму менты убили? Как такое может быть? Козлов ведь документ показывал, я слышала, как он Диме говорил…
— Я тоже слышала, — вздохнула я. — Капитан Козлов и лейтенант Архипов.
— Вот, — кивнула Ленка. — Где такое видано, чтоб менты людей убивали? Что там в детективах по этому поводу?
Я немного напряглась и смогла кое-что вспомнить.
— В одном детективе мент точно был убийцей. Народу наубивал тьма, троих или даже четверых, сейчас и не вспомню.
— А чего так лютовал-то? — заинтересовалась Ленка.
— Из-за денег. Он раньше с плохими ребятами банк ограбил и всех их переубивал. То есть он думал, что всех, но один остался жив, он-то и вывел его на чистую воду.
— Думаешь, Дима с этим Козловым кого-то ограбил? Черт, деньги, мы про деньги совсем забыли!
Ленка принесла коробку, мы занялись подсчетом, и оказалось, что в коробке ровно сто тридцать пять тысяч баксов.
— Ну, пересчитали мы их, — глядя на меня с подозрением, произнесла Ленка. — И чего?
— Сто тридцать пять, — почесала я в затылке. — Очень может быть, что это те самые деньги, что должны были быть в сейфе в Димином офисе.
— А они оказались в Диминой квартире. Он, видно, решил, что так надежнее, и привез их домой, а не оставил на работе. А менты о деньгах как-то узнали, пришли к нему, а когда денег в сейфе не нашли, убили Диму. Это все из-за меня, — заревела Ленка. — Если бы я эту коробку под кровать не сунула…
— Подожди реветь, — нахмурилась я. — Если б им и вправду нужны были деньги, они бы вели себя по-другому.
— Да, а как?
— Представь, они допрашивают Диму, он говорит, что деньги в сейфе, а их там нет. Козлов должен был как-то отреагировать. А он сказал что-то вроде «тут полно всякого дерьма». Логичнее было бы сказать: здесь нет денег.
— Катя, меня больше другое беспокоит: с какой стати милиция людей убивает?
— Может, и не менты это были вовсе, а самые настоящие бандиты.