Одна обещанная ночь

Малпас Джоди Эллен

– Хорошо, – я выдыхаю, хозяйничая на его губах и скрещивая пальцы за его шеей.

– Ммм, – вздыхает он, свешивая с дивана ноги и вставая, прижимая меня к себе, как будто я вешу не больше перышка. Он идет в свою спальню, и, когда мы заходим, он опускает меня на кровать и встает на колени с краю, подползает к изголовью, поворачивается и прислоняется к нему спиной, усаживая меня сверху.

Он тянется и открывает верхний ящик прикроватной тумбочки, доставая презерватив и протягивая его мне.

– Надень его

на меня.

Ненавижу себя за то, что застываю в его руках. Понятия не имею, как их надевать.

– Все нормально, ты сам можешь сделать это, – я пытаюсь не выглядеть обеспокоенной или, еще хуже, напуганной.

– Но я хочу, чтобы это сделала ты, – он толкает меня вниз по своим коленям, открывая доступ к твердому стояку, и, сжав, ставит его вертикально, прежде чем протянуть мне пакетик из фольги. – Возьми.

Я смотрю на него, и Миллер кивает подбадривающее, так что я осторожно протягиваю руку и беру пакетик.

– Открывай, – командует он. – Поднеси его к головке и осторожно раскатывай вниз.

Моя нерешительность очевидна, когда я разрываю пакетик и вытаскиваю презерватив, вертя его в пальцах. Молча оставив при себе все грубые словечки, делаю глубокий вдох и следую инструкциям, поднеся ободок к головке члена.

– Придерживай у основания, – выдыхает Миллер, ложась обратно и внимательно наблюдая.

Взяв его большим и указательным пальцами, другой рукой раскатываю презерватив по всей его длине. И снова злюсь на себя за то, что умалчиваю.

– Все просто, – он улыбается моему озабоченному выражению лица и снова притягивает к себе, так близко, что может приподнять колени за моей спиной. Он побуждает меня приподняться и прижимает член к влагалищу, мы оба тяжело и часто дышим по мере того, как я медленно опускаюсь. Меня бросает в полный экстаз, в ту же секунду задерживаю дыхание и цепляюсь в его плечи.

Я хнычу, когда он движется внутри меня. Я сверху, и понимаю, что движения будет происходить только тогда, когда я их спровоцирую, но пока не могу пошевелиться. Я заполнена, но в этот момент он вытягивает ноги и заходит в меня глубже.

– О Боже, – я выдыхаю, вытягивая и напрягая руки, прижимая к груди подбородок.

– Ты контролируешь, Ливи, – выдыхает он, – если больно, сбавь обороты.

– Мне не больно, – я кручу бедрами в ответ. – Вот дерьмо! – меня атакуют обжигающие всплески удовольствия, трение задевает самые чувствительные точки во мне. Это чувство побуждает меня снова двигаться. – Так хорошо, – мои руки расслабляются и тянутся к лицу Миллера, ладони накрывают его щеки в то время, как я снова и снова виляю бедрами.

Наклоняюсь, наши лбы встречаются, страсть в глазах обоих сталкивается.

– Это, должно быть, сон, – шепчет он. – Другого объяснения нет. Ущипни меня.

Я не щипаю его. Вместо этого, поднимаюсь и опускаюсь с уверенным темпом, придавая ему чертовски

сильное доказательство того, что я реальна. Решимость помогает мне. Давление его, заполняющего меня, сводит с ума, отправляя меня в места, полные наслаждения, о существовании которых я никогда не подозревала. Он делает это со мной, и, судя по повторяющимся стонам, которые срываются с его губ, я тоже имею на него эффект. Отстраняюсь, продолжая ритмично двигаться на нем, чтобы видеть его лицо во всей красе. Его волосы повсюду, непослушная прядь на лбу взмокла, мягкие кудряшки на затылке завились. Мне нравится.

Он смотрит на меня, губы слегка приоткрыты, и капелька пота стекает по виску.

– О чем ты думаешь? – спрашивает Миллер, поглаживая руками мои бедра. – Скажи мне, о чем думаешь?

– Думаю, что ты получил уже тринадцать часов, – говоря это, опускаюсь на него идеально, невероятно уверенно. Я лукавлю, но ведь уже давно потеряла все свои принципы.

Миллер прищуривает глаза в недовольной гримасе, а потом мерзавец толкается вверх, демонстрируя всю свою дерзость.

– Ты провела здесь час, максимум. У меня есть еще пятнадцать часов.

– Обед длился два часа, – я стону, голова становится тяжелой, но я упорно продолжаю двигаться. Сладкое тепло распространяется по всем клеточкам кожи, говоря, что я на верном пути.

– Обед не считается, – он перемещает руку к моим волосам, перебирая их пальцами и находя затылок под копной непослушных, влажных прядей. – Я не мог прикасаться к тебе во время обеда.

– Ты выдумываешь правила прямо сейчас, – выпаливаю я. – Миллер!

– Ты кончаешь, Ливи?

– Да! Пожалуйста, не говори, что ты еще не готов, – умоляю, ногами прижимаясь к его бокам.

– Блять! Для тебя я всегда готов, – он садится и прячет голову в изгибе моей шеи, обхватывая кожу ртом, целуя и покусывая. – Сдавайся.

И я сдаюсь. Каждая мышца сокращается, и я кричу, запрокинув голову, свободно качая ею в стороны, сжимаю его, голова опустела от смешанных мыслей.

– Господи! – вскрикивает Миллер, удивляя меня даже сквозь притупленное, блаженное состояние. – Ливи, ты пульсируешь вокруг меня, – он тянет к себе мое сдавшееся тело. Я бесполезна, если не считать неустанных мышц, сжимающих Миллера внутри меня.

Он кончает с громким стоном и импульсивным толчком бедер. Я просто плыву в его руках, откидываясь на него.

– Ты творишь со мной что-то невероятное, Оливия Тейлор. Очень-очень невероятное. Дай мне заглянуть в твое личико, – Миллер помогает мне приподнять затуманенную голову, я не в силах сидеть прямо долгое время, грудью падаю вперед, заставляя его прислониться к изголовью кровати. Он не возражает. Позволяет мне лицом зарыться в изгиб его шеи и восстанавливать дыхание. – Ты в порядке? – спрашивает он с ноткой удивления в голосе.