Одна программная ошибка
Шрифт:
Одновременно с матерью мы закатили глаза: такие речи для нас не впервой, наш папа любит такие пафосные речи о любви к родине, о патриотизме. И в принципе он был прав, но то постоянство, с которым отец постоянно об этом твердил, просто напрочь отбивало любовь не только к этим разговорам, но и к самим предметам обсуждения.
– Дорогой, успокойся, - мягко погладив отца по руке, проговорила мама, успокаивая развоевавшегося главу семьи, - успокойся... Ничего мы против твоего патриотизма не имеем, но всего в меру, всего в меру.
Такими вот типично женскими, мирными уговорами папу успокоили и вернули в его обычное, будничное состояние, доброе, веселое, слегка
– Только не уши, пап!
– выворачиваясь из родительских объятий, пропищала я, - только не уши!
Отпустил меня отец если не с недовольством, то с большим разочарованием.
– Ну, что ж ты так, дочур...
– обиженно проговорил папа, опуская руки, - я же тебе массаж сделать хотел! Для здоровья полезно!
От сказанного я невольно похолодела: в гробу я видела все эти оздоровительные процедуры! У папочки моего силушка, пусть и не богатырская, но с явной претензией на неё (и при этом он - скромный юрисконсульт, а не вышибала), а потому он своим массажем скорее не лечит, а калечит, и единственный человек, который может пережить его изуверства - моя мама... И то потому, что сама искушена во всяких экзотических лечениях (увлечение у неё это такое).
Папа счел мое молчание знаком одобрения: не возмущаюсь, значит одумалась, решила прислушаться ко гласу родителя, а потому вновь потянулся к моим ушкам.
И единственное, что спасло меня от столь подлого и неожиданного хода со стороны родителя - звонок телефона. Метнувшись к аппарату аки гепард или другое кошачье, я ускользнула от папиных ручек.
– Эх, вот хочешь добро сделать ребенку, а тот не ценит!
– проговорил мне с пафосом папенька, качая головой, - как только закончишь говорить по телефону - мне его отдашь, я должен дяде Леше позвонить, обещал с ним на рыбалку сходить, а все никак не соберемся вместе. Ну, ты знаешь... Работа-работа.
Лишь кивнув, я взяла трубку и ушла на кухню: там тише всего, да и спокойнее там разговаривать.
– Алло, - осторожно спросила я, а с другого конца провода послышался голос классрука: уж кого-кого, а его я хотела последним услышать в воскресный вечер, да и мой внутренний датчик на неприятности настойчиво зашептал, что закончились мои счастливые каникулы без неприятностей, пришло время хлебнуть чарочку дегтя (как раз по ложечке с каждого часа скопилось).
– Анастасия, это Василий Дмитриевич вас беспокоит, - каким-то странным, чуть виноватым тоном проговорил мой классный руководитель, а я уже предчувствовала привкус больших неприятностей у себя на языке: иначе просто быть не может! Определенно что-то случилось! Вроде какого-нибудь обвала, касающегося добровольцев по мытью окон в пансионате для престарелых, сбора макулатуры или организации детских утренников (была у нас в школе и такая практика на добровольно-принудительных началах). И, разумеется, кто же должен стать тем активистом, который взвалит себе на плечи всю эту... Хм... Как же верней выразиться? Ерунду? Нет, просто гадость. И будет выгребать все на своем горбе.
– У нас тут проблема одна возникла...
– неторопливо объяснял учитель, а обстановка все нагнеталась и нагнеталась, - фестиваль наш перенесли... К нам завтра приезжает мэр нашего города, хочет лично убедиться в перспективности нашей школы, а потому руководство школы решило перенести фестиваль на завтра, а отсюда у меня вопрос - у вас с Лезиным
От новости я так и застыла с широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом, а в голове бегали всякие разные нехорошие словечки, которые невольно напрашивались на ум в такой ситуации, но озвучить их я не могла по двум весомым причинам: а. я говорю по телефону с классруком, а он за такое по головке не погладит (разве что толстым и тяжелым журналом нашего класса, где половина оценок - тройки и двойки), б. рядом, в соседней комнате, находится моя мама, а у неё на такие вещи (читай, нецензурные слова) слух остро наточен - круче, чем у самого прокаченного эльфа, слышит на полуслове, а стреляет - на подлете и наповал.
Так что оставалось мне лишь молча открывать и закрывать рот. От безысходности.
– Алло? Анастасия, вы меня слышите?
– взволнованно спросил у меня Василий Дмитриевич, а я лишь отстраненно ответила:
– Можно мне переговорить с Виктором?
Получив добро на звонок, я сползла вниз по стенке, не зная что делать: и правда, что? Завтра уже завтра, а у нас с Виком ничего нет! Более того, я за всей этой канителью, связанной с моими оговорками, совершенно забыла про этот проклятый фестиваль, своих проблем навалом. И, разумеется, у меня не было ни одной, даже самой захудалой идеи насчет "Прекрасных традиций". Спрашивается, как из этой ситуации выкарабкиваться?
"Чую, в одиночку я только паниковать и буду..." - поняла я это быстро, к счастью, - "а потому для начала нужно как-то связаться с Лезиным и сказать ему, в какую галошу нас обули. Думаю, он тоже порадуется".
Правда, я тут же осеклась: а как я ему позвоню-то? У меня его номера нет, да и зачем? Он мне не друг, не брат, не сват, не жених (на этом слове я мысленно перекрестилась - не приведи господи), а потому и звонить и разговаривать с ним мне не о чем.
Но тут моя совесть шевельнулась, оскалив свои мелкие, острые зубки, зашипев на ухо, что уж говорить нам с ним как раз есть о чем... Например, о том, что я уже не первый день достаю бедолагу и мучаю его морально, а тот, бедный, мается, меня в реале ищет - голову хочет себе на память оставить, как военный трофей.
Ладно, к чертям лирику, не будем думать над тем, что я в качестве Цу его достала до той, крайней степени, когда человек уже начинает записывать тебя в свой персональный списочек кровных врагов навеки.
"Стоп! Стоп-стоп-стоп...." - пока я душевно мучилась от скорой и, скорее всего, неприятной встречи с Виком, мой умишко (девичий, но оттого не менее полезный) подкинул мне одну идейку: мы же с Виктором обменялись номерами асек!
– "я же с ним связаться смогу!"
И на этом я со всех ног побежала в сторону компьютера: пришло время сообщить моему товарищу по несчастью ещё одну пренеприятную новость...
И я не сорока, таскающая за собой на хвосте всякие гадости!
Я просто магнит для них!
Погода ясная. Небо - безоблачное, невероятно яркое. Красота! Словно на курорте. Но, увы, стоило опустить взгляд ниже, как становилось понятно, что это никакой не курорт, не пляж и не иное милое и приятное место, а жалкая, бесплодная пустыня, где вся красота - высокие барханы, да сухие кустики с деревцами.
Посреди этой "красоты" с видом мрачной терпеливости сидел демон с длинными черными волосами, сидел в позе "лотоса" - то есть со скрещенными ногами почти как индус, но в остальном на спокойных йогов он ничуть не походил. У юноши было недовольное лицо, да и вокруг витала аура если не маньяка-убийцы, то мстителя уж точно.