Одна Страсть
Шрифт:
Такое зрелище заставляет замирать сердца и вглядываться в бесконечность небес, словно в мир мечтаний и возможностей. Люди останавливаются на мгновение, чтобы насладиться этой прекрасной картиной, которая наполняет душу нежностью и восторгом.
Я прижимаюсь к Захару, укладывая голову на его грудь. Рядом с ним я чувствую себя спокойной и легкой. С этим прекрасным человеком меня охватывает благодатная тишина, и я больше не испытываю мрачной страсти, которая мучила мое тело, когда я была в обществе его братьев. В настоящий момент мне хорошо, и все плохие воспоминания
Я обращаю свой взгляд в сторону группы детей, среди которых играет Кристина — девочка, полная радости и энергии. Она с восторженными криками бегает за клоуном, вместе с остальными детьми бросаясь шарами и весело смеясь. Наблюдая за ней, моей душе становится спокойно. Кристина — сильная девочка, сильнее меня, и я знаю, что она никогда не позволит кому-либо обидеть себя.
— Посмотри, кто приехал, — улыбается Феликс, подходя к нам с каким-то мужчиной.
Незнакомец нервозно улыбается, осматривая нас со своими сощуренными глазами. Он худощавый и высокий, с бледным лицом, как индиго, а его волосы, крашеные в темные оттенки, торчат клочками, показывая, что светлые корни уже отросли. Мужчина одет в бежевый костюм, который, как мне кажется, немного великоват для него. Раньше я никогда не видела его, и это заставляет меня испытывать какую-то путаницу и непонимание.
— Дядя, я рад нашей встрече, — подает вперед Захар, обнимая странного мужчину.
Я вынуждена была отступить от своего парня, так как он предпочел этого человека мне.
Сцена, которая развернулась передо мной, была как из фильма. Я чувствовала, как странный мужчина обнимает Захара, но его глаза все еще были закованы в меня, перенося на меня свое неподдельное любопытство. Даже через плечо Захара его пронзительный взгляд режет мне кожу. Чтобы сбежать от этой неприятной ситуации, я решаю отступить поближе к Феликсу, как к своему спасительному пристанищу.
— Ты опять нам привез какую-то экзотическую зверушку? — спрашивает Ярослав, подходя к нашему столику.
Мужчины закатили веселый смех, словно вспомнили старую, давно забытую шутку, а я остаюсь с непонимающим выражением на лице, блуждая по их чертам.
Лица мужчин заиграли от смеха, щеки их зарумянились, а глаза полны радости и веселья. В это время я остаюсь в стороне, не вполне понимая, что вызвало такую волшебную реакцию. Мои глаза скользят с лица на лицо, в надежде на объяснения.
— Лилия, ты не знакома с нашим дядей? — удивленно спрашивает Феликс, замечая мое замешательство. Я отрицательно качаю головой.
— Никита — брат нашей матери, — спокойно говорит Ярослав, указывая на странного мужчину. Тот безумно таращится на меня.
Я стараюсь быть максимально вежливой, когда приветствую Никиту, но я на самом деле не хочу общаться с ним или оставаться рядом. От него исходит странная, опасная аура, которая вызывает во мне неприятные предчувствия. Похоже, что он может быть потенциально опасным для меня. С каждым его движением и взглядом, я ощущаю, как волны неясной тревоги пронизывают мое существо. Вот
— Мне очень приятно познакомиться с вами, Лилия, — говорит Никита, немного подходя ко мне, в то время как я непроизвольно отхожу назад и впиваюсь спиной в Ярослава.
— Извини, — шепчу я, обращаясь к парню. Он понимающе кивает и отходит в сторону.
— Я много путешествую по миру, и иногда привозу маленьких животных своим любимым племянникам, — говорит Никита, осматривая счастливых Захара и Феликса.
Мои губы натянуто растягиваются, и я согласно киваю. В глубине души, я молюсь, чтобы этот человек как можно скорее исчез из моего пространства. И вот, будто высшие силы услышали мои молитвы, из главного столика раздаётся резкий крик, нарушающий спокойствие воздуха.
— Да что с тобой не так? — недовольно кричит Давид своему отцу. Тот презрительно смотрит на сына.
51 глава
Лилия.
Давид, полон ярости, выкрикивает ругательства на своего отца, словно извергая пену изо рта. В его глазах горит пламя, испепеляющее все на своем пути. Надя, силой своего внимания и заботы, старается удержать своего жениха, как будто строит невидимый барьер между ним и Павлом.
Ее решительность и преданность разгоряченному любимому создают невидимую ограду, чтобы смягчить столкновение двух мужчин.
Яна, с грустным и разочарованным выражением на лице, медленно качает головой, как будто это единственный способ выразить свое сожаление. Боль и печаль переполняют ее сердце, смотря на сына с надеждой. В глазах Яны жгучая боль от размолвок внутри семьи.
Еще никогда я не видела Давида, пребывающего в таком бешенстве. Возникает вопрос — что могло столь сильно разозлить его? Внутри меня растет любопытство, пытаясь понять, что могло так его разозлить.
— Кажется, нам пора, — говорит Феликс и подав рукой знак братьям, они уходят.
Я не могу поверить своим глазам при виде этой сцены. То, что происходит передо мной, заставляет меня быть в полном шоке. Люди, которые еще только что наслаждались безмятежной радостью и весельем, теперь приостановили свои развлечения и обратили взоры к центру внимания — главному участнику этого праздника, и его орущего сыну.
Взгляды людей прикованы к этой необычной картине, которая вторглась в их мир ярким всплеском истерики. В их лицах читается удивление, даже смятение перед происходящим. Все их ожидания и настроение были разрушены одним лишь мгновением.
И только веселая музыка являлась остатком прежнего веселья. Она звучит громко, словно отражая воспоминания хорошего настроения, которое они испытывали раньше.
Музыка пытается поддержать дух, сохранить общий веселый момент, хотя все вокруг теперь взволнованы и окутаны этой неожиданной драмой.
Погруженная в свои мысли, я так ошеломлена, что даже не заметила, как кто-то решительно взял меня за руку. Это прикосновение было неожиданным и неуклюжим, казалось, что сила и грубость окутали меня.