Одна судьба на двоих 2
Шрифт:
— «Арина. Не стоит оскорблять меня и Мару. Девочка не рабыня, человек, который ради меня отверг свой мир и всех своих близких. Ты бы смогла пойти на такое? Я, например, нет. Что касается города — она его знает наверняка не хуже тебя.»
Девушка погладила руку брата.
— «Не обижайся, братик. Извини, не со зла. И я бы не смогла, а Мара… Повезло тебе. Любит по-настоящему. Я не могу понять и объяснить как вообще такое возможно… Тош. Береги её, не обижай. Не забывай, что Ваш возможный союз подтверждён не только на словах,
— «Забудешь тут…»
Эпилог
Накануне.
Два последних дня, проведённых в райском месте, пролетели незаметно. Блокировку Старейшине сняли в первый же вечер, подтвердив успешность коротким мысленным диалогом с пациентом. На второй вечер не только «подчистили» за дедом, но и значительно улучшили здоровье старика. Ради эксперимента работали внутри «сферы», убедившись, что сил практически не затратили, а полученный результат был неизмеримо большим, нежели раньше, что порадовало.
Старейшина всё время, кроме сна, неотлучно был с двойняшками, даже раз искупался за компанию. Рассказывал о своём мире, внимательно слушая, что говорили земляне. Между ними, на удивление, сразу установились доверие и открытость. Не обманывали друг друга, не пытались узнать какие-либо тайны (хотя Антон, даже не признавшись сестре, слегка покопался в голове старика во время первого сеанса). Питались последние дни уже в Храме, где готовили как в лучших ресторанах. Хотя, как понимали молодые люди, делалось это не только ради них…
За день до возвращения домой, их перевезли на корабль и тот сразу отправился к столичному городу. Предпоследнюю ночь отпуска они провели с комфортом в фешенебельной каюте, впервые за время пребывания на другой планете, приняв горячий душ. И ранним утром, отдохнувших и радостных, брата с сестрой прямо на причале усадили в машину и через час, после подъёма на лифте, разместили на последнем, трёхсотом этаже в навороченный номер, который был воистину немыслимых размеров. Чуть позже, позавтракав в ресторане, Старейшина предложил ознакомительную поездку по городу, став личным экскурсоводом…
Огромнейший мегаполис, с населением более пятидесяти миллионов человек, объехали за день, изредка вылезая из комфортного салона, посещая выставки и музеи. Правда, старик не приминул показать и Хранилище Древностей, невзначай указав на пустой бронированный стеклянный шкаф, где ранее хранились клинки Ассинах, при этом сделав невинное лицо, мол, сделал не специально, а так, в процессе обзорной экскурсии…
К вечеру, когда головы не соображали ни у кого, к небольшой компании присоединился Глава культа Создателя, которым, к удивлению двойняшек, был не Эйнир, а человек средних лет, одетый во вполне цивильный костюм, только на груди у него был знак культа — звезда, где один из лучей, самый длинный, оканчивался символом сжатой в кулак руки. И, когда уже поднялись в гостинице на свой этаж, произошло то, что смешало дальнейшие планы всем присутствующим. Открыв дверь и войдя в номер, Антон остановился — перед ним, в окружении четырёх девушек, стояла бледная Мара в белоснежном сверкающем платье, которое портила чёрная полоса…
Девушка,
Старейшина сделал, было, шаг вперёд, что бы вмешаться, как его мягко, но твёрдо остановил Глава культа.
— Не стоит вмешиваться в дела судьбы. И… уже поздно, — он прошептал еле слышно, но Антон уловил отклик слов в мыслях Старейшины.
Мара, уткнувшись лбом в пол, стала говорить на языке древних, произнося на распев, судя по всему, ритуальные фразы.
— Создатель. Будь свидетелем. Я отвергаю жизнь свою, тело своё, чувства свои. Оставляю за спиной близких и родных. Всех, кто мне был дорог до сегодняшнего дня. Оставляю в памяти родную землю и отчий дом. Оставляю всех и вся ради одного — возможности быть с избранником, кому буду служить до последнего вздоха, да последней капли крови. Прошу тебя, Создатель, подтвердить искренность моих чувств и мыслей. Призываю тебя в свидетели. А тебя, любимый, прошу об одном — прими мою жертву, не отвергай. Прими моё тело и душу… В ином случае вонзи этот нож в моё сердце.
И девушка, не поднимая глаз, подняла руки чуть выше. А дальше…
…Антон не мог вспомнить, что происходило с ним, потому что его тело занял совсем другой — немыслимо сильный и настолько огромный, что парень опасался, что его тело не выдержит — взорвётся от той мощи, что была в нём. И, как потом рассказывала сестра, дальнейшее вообще вышло за рамки разумного и понятного. Антон, сделав шаг, подхватив девушки под руки, помог ей встать. Взяв хрустальный нож в левую руку, пронзил им свою правую ладонь, затем передал девушке. Та, с улыбкой, повторила то же самое со своей правой рукой. И, не смотря на боль, в её лице не дрогнуло ничего. Отбросив клинок в сторону, Антон взял руки девушки в свои. Глядя в глаза, произнёс одно слово.
— Навеки!
— Навеки! — повторила Мара.
Они соединили руки и в тот же миг их поглотил сверкающий фиолетовый кокон. Что проиходило внутри — никто не видел, но когда свет потускнел, а потом исчез, пронзённые насквозь руки у обоих были целы, кровь исчезла без следа, а на шее девушки появилось тонкое золотое кольцо, которое мягко светилось, периодически мигая. Приглядевшись, люди заметили, что ошибались — тонкое ожерелье не мигало, оно то исчезало, то вновь появлялось на шее в такт биению сердца девушки. А через несколько мгновенй исчезло.
Антон привлёк Мару к себе и нежно обнял, почувствовав, что его тело вновь принадлежит именно ему. Увидев, куда был направлен взгляд девушки, опустил глаза. Его браслет на запястье изменился — вместо единого целого, тот теперь выглядел как переплетение двух толстых жил. Через пару секунд, мигнув на прощание, браслет исчез.
— Какая же ты… — он по-русски прошептал девушке на ухо.
— Дура? — еле слышно продолжила Мара и, посмотрев в глаза парня, улыбнулась краешком губ. — Прости, не могу жить без тебя. Ты снился все ночи, думала о тебе каждый день. Смешно самой как за эти годы не сошла с ума. Молила всех богов, что бы ты простил меня и не отверг сегодня. Спасибо, что принял мою жертву, любимый.