Одна судьба на двоих 2
Шрифт:
— Он у Вас правильный человек. Молодец, нечего сказать.
— Он такой.
На кухне полковник предложил или что-то сварить новое или разогреть содержимое миски, что была сварена.
— Сьешь всё? — спросил мужчина, показывая миску.
— Да Вы что? Это нам на даоих на пару раз, — девушка через силу улыбнулась. — Да и нельзя сразу много. А Наташа уже поела?
— Три ложки, потом отнял, — мужчина скривился. — Если б ты знала чего мне это стоило… Чуть ли не силой отнимал еду у жены. Страшно думать об этом, не то, что сказать. Ладно, милая. Давай так. Я разогрею всё что
Зачерпнув первую ложку, девушка поднесла ко рту и, положив в рот содержимое, замерла.
— Господи. Как же вкусно, — у неё по щекам стали скатываться слёзы. — Кажется, я и забыть забыла, что на свете существует такая вкуснятина.
— Чуть ли не слово в слово ты повторила слова моей жены. — Мужчина сглотнул, давя в себе спазм. — Кушай, малышка. Потом поговорим.
Девушка съела ещё пару ложек и решительно отставила миску в сторону.
— Нельзя больше. Кажется, что проглотила бы всё одним махом, но никак нельзя. Может Наташу разбудим?
— Она съела три ложки около… трёх часов назад. Не рано?
— Рановато. Пусть ещё хотя бы час-два пройдёт.
— Умница. Тогда у меня пара вопросов. Воды, как понимаю, только один бидон?
— Да. У нас другой ёмкости нет. Вожу на санках с Невы раз в неделю. А больше и не надо — чай попить, да иногда, когда повезёт, суп горовый из концентрата сварить.
— А дрова?
— Сейчас стало полегче. Развозят военные по домам, правда, не так часто. Если успел — на неделю хватает. Зимой было очень плохо — все мои книги спалили. Я ведь теперь с Наташей вместе. Дядь Дима, ты меня не прогонишь? — девушка подняла грустные глаза на мужчину.
— Конечно нет, дурёха. Как могла вообще о таком спросить? Да я тебе по гроб обязан, что помогаешь моей жене. Если бы не ты… Сожалею, что твой папа…
— Спасибо, — девушка опустила глаза. — Мама ещё год назад умерла. Тогда было вообще страшно. Но Наташа делилась продуктами с нами. С папой и со мной. А когда папа… Простите. Не могу говорить. Я ведь теперь одна-одинёшенька на всём белом свете. И никому не нужна.
— Зачем ты так? — мужчина пересел ближе к девушке и приобнял её. — За эти лихие годы ты стала членом нашей семьи. Близкой и родной. Неужели думаешь, что бросим тебя? Да никогда. Будем жить вместе. У нас детей нет, так что будешь нашей дочкой. Война закончится — поступишь в мединститут. Практика у тебя большая. Отучишься, устроишься на работу. Потом подберём тебе красавца в суженые и замуж выдадим по высшему разряду — в белом платье с самыми красивыми цветами и на самом шикарном лимузине. И все будут завидовать твоему счастью. И мужчины и женщины.
— Так ждать ещё сколько…
— Недолго осталось. Год-полтора максимум. Мы победим, и это без сомнений. В первую мировую немцев сумели прогнать, а сейчас и подавно. Скоро в Ленинграде будет легче. Я знаю — сюда уже поезда с продуктами один за другим идут. Так что надо чуть продержаться… Парней, правда, погибло много, но для тебя сыщем самого-самого. Ты мне веришь?
— Верю, — прошептала девушка. — Только выбирать буду сама. Ладно?
— Конечно сама, — улыбнулся мужчина. — Тебе же с ним жить и
В кабинете, куда мужчина провёл девушку, стояли два чемодана. Открыв один, показал содержимое девушке. Та обмерла.
— Я… это… на вас двоих привёз. Знаю, что неслыханное богатство для голодного города. Поэтому прошу — не стоит хвалиться перед другими. Скажешь одному, второму, а потом сюда нагрянут бандиты. Ладно еду унесут, так и Вас здесь убьют. Осчастливить всех не сможешь, а вот из-за ненужного слова жизни лишишься. Не только сама, а и мою половинку не убережёшь. Дай слово, что не обмолвишься.
— Дядь Дима. Так это раненым нужнее. Они ведь в проголодь лежат. Как они-то?
— Милый ребёнок. Ты думаешь, что этих двух чемоданов хватит, что бы накормить всех раненных даже в твоём госпитале? Ну, может на раз хватит. А потом что? Опять будешь страдать, глядя на их порции? Скажу одно, а ты прежде крепко подумай, прежде чем станешь возражать. Если будешь в чуть лучшем состоянии, чем сейчас, сможешь оказать больше внимания своим подопечным? Или же будешь бродить от койки к койке словно привидение? И падать, не имея сил поднять утку у кровати? Подумай, малыш. Хорошо подумай. Одного прошу — не оставь мою жену голодать как прежде. Она для меня важней всего на свете. Правильно поступишь — сделаю, как обещал. Будешь счастлива. А нет, проклятия слать не буду, но выводы сделаю.
— Я поняла, дядя Дима, — еле слышно проговорила девушка. — Вы только не обижайтесь, но мне поспать надо. Скоро в ночную смену.
— Иди, ложись на кухне. Там тепло. А я пока поработаю на благо вас двоих, так что не пугайся, если дверь будет хлопать.
Уложив девчушку рядом с женой, которая согревшись, сопела ровно-ровно, закрыл в ванной слив и опрокинул туда бидон с водой. Взяв в прихожей санки, захватив бидон, за несколько походов к Неве наполнил водой больше половины ванны, а последний наполненный бидон пронёс на кухню.
Ира уже проснулась и суетилась вокруг жены полковника, кормя ту с ложки. Увидев мужчину, обе женщины заулыбались.
— Димочка, — супруга полковника приподнла голову. — Мне Ирочка сказала, что ты неимоверные сокровища в дом притащил? И это всё нам?
— Именно что Вам, — мужчина сел рядом с лежащей женщиной и погладил её тонкую руку. — Вы мне обе нужны живыми и здоровыми. Я ведь готовился заранее, зная, что по службе может случиться чудо, и я окажусь дома. Повидаюсь, да и помогу немного.
— А обратно когда?
— Говорил уже тебе. Завтра с утра, милая. У меня только сутки были, да и из тех осталась лишь ночь. С утра на аэродром и в Москву. А там как руководство решит.
Увидев, что девушка собирается, проводил, и в прихожей обнял её и прижал к себе на прощание.
— Ирочка. Спасибо, дочка, что заботишься о моей жене. Спасибо, что в сердце твоём одно добро. Береги себя, золотой ты человечек. И помни — всё, что обещал, выполню. Но и ты поберегись. Хорошо?
— Хорошо, дядя Дима. Спасибо Вам за всё. Я послушаю Вашего совета. Вы правы как всегда. Спасибо. — И девушка, неловко ткнувшись холодными губами в губы мужчины, выскользнула за дверь…