Одна судьба на двоих 2

Casperdog

* * *

Двойняшки, попрощавшись с охранником, вышли на улицу и неторопливо направились к дому, о чём-то негромко разговаривая, как внезапно дорогу им преградил старик. Брат с сестрой разомкнули руки и обошли его с двух сторон, вновь протягивая руки, как сзади, останавливая, послышался голос.

— Извините за беспокойство. Не могли бы мне помочь?

Обернувшись, молодые люди посмотрели на мужчину, кого только что миновали. Пожилой человек, одетый не броско, но явно в дорогую одежду, смотрел на двойняшек с прищуром, и, казалось, с еле заметной улыбкой. И именно эта улыбка Антона слегка напрягла. Он узнал лицо одного из давних клиентов, но вот как того зовут никак не мог вспомнить.

— Не узнали? — у старика губы изогнулись чуть больше. — Не

обижаюсь. Понимаю, что счёт потеряли, в лицо всех запомнить невозможно, а уж как зовут — тем более.

— Почему не помним сколько? — Антон хмыкнул. — Могу назвать точное количество. Двадцать девять тысяч четыреста девяносто девять человек с первого дня приёма на сегодняшний вечер. Удивил? А на самом деле всё просто — как раз сегодня посмотрел статистику, одного не хватило до красивой цифры. Ну, это так, шутка, к делу не относится. Так чем можем помочь? Если по медицине, извините, клиника закрыта и мы вне рабочего режима. Теперь только с утра, да и то не получится — в клинике принимаем по предварительной записи.

— К тому же мы работаем ещё два дня и уходим в отпуск, — продолжила Арина. — Так что не можем Вам помочь при всём желании.

Старик широко улыбнулся.

— Спасибо, уважаемые, но после, как Вы меня собрали, словно конструктор, чувствую себя довольно неплохо. Вопрос в другом.

— Подождите, — Арина вздрогнула. — Вы, простите, запамятовала Ваше имя, отец Мары? Что, появился интерес к нашим персонам как к врачам? Или Вы по другим делам? Чем заслужили внимание? Однажды помогли Вам лично. Второй раз — вашей дочери и её коллегам, чуть не погибнув при этом. Может хватит, на этом остановимся? Не считаю число три удачным.

— Подожди, Арин, не кипятись. — Антон хмуро посмотрел на собеседника. — Уважаемый, сестра права — мы дважды помогли Вам. Этого достаточно. Документы на квартиру, деньги и карту, а так же так называемый «эвакуатор», что были в тайнике, мы, по просьбе Вашей дочери, сохранили и готовы завтра с утра вернуть в полной целостности и сохранности. Что касается квартиры — там короткое время жил наш близкий друг, который воспользовался именно что письменным предложением Мары, а не въехал туда самовольно. Кстати, тот человек активно участвовал в освобождении её самой и двух Ваших парней. На данный момент квартира свободна. Деньгами Вашей дочери не пользовались, так как Мара заранее сама оплатила все расходы по коммуналке. Что забыл? А, вспомнил. С людьми и контактными телефонами, которые были переданы Вашей стороне, помочь не могу, потому что не интересовался, что было написано в письме. Так что и в этом, увы… Помочь встретиться с кем-либо из руководства страны не могу — я не столь публичная личность, что бы за ручку здороваться с министрами. Скажу больше — ко мне несколько месяцев назад обращались за помощью, но я отказал в содействии заинтересованным лицам с нашей стороны. Сейчас отказываю в этом и Вам. С нас достаточно.

— А если Вы прибыли, что бы засвидетельствовать благодарность за спасение Ваших людей, не стоило этого делать — нам достаточно и того, что кивнули, не сказав в лицо ни слова. А сейчас, извините, очень устали — домой хочется, спокойно поужинать и завалиться спать. — Арина посмотрела на брата — Антон, мы, вроде, обозначили свою позицию?

— Это Вы звонили сегодня? — Антон зло посмотрел в глаза собеседнику. — Вам было предложено именно что ПОЗВОНИТЬ вечером или завтра утром, но никак не приходить без приглашения. Сейчас, простите, нет сил вести какие-то разговоры, голова не соображает. Приносим свои извинения, но мы, пожалуй, пойдём.

Пожилой мужчина, у которого улыбка уже давно исчезла с лица, рассматривал молодых людей. Глубоко вздохнув, произнес только одно слово.

— Жаль…

— Жаль? — Антон неожиданно (даже для себя самого) полыхнул гневом. — А чего Вы ожидали? Что мы при Вашем появлении бросим на грудь со словами признательности и любви? Что бросим всё и помчимся навстречу, стараясь угодить малейшим Вашим желаниям? Задумайтесь над единственным вопросом — а НАМ всё это зачем? Во имя чего? Что бы вновь пройти

по грани жизни и смерти? Что бы ради Вас убивать других людей? Или что бы снова влипнуть в какую-нибудь мутную историю? Прошлые встречи лично нам не принесли никакого удовлетворения. С Вас за лечение не взяли ни копейки больше, чем было положено. Все расходы, что понесли при встрече с Вашей дочерью, легли только на нас, хотя фиг с ними, не такие большие деньги. Поэтому, считаю, лично Вам и Вашему народу мы не задолжали и ни чем в дальнейшем не обязаны. Заметьте, я даже не спросил — воспользовались ли Вы теми телефонами, что были переданы. Знаете почему? Да потому, что нас совершенно не интересует чужая жизнь. Мы живём своей, и этого более чем достаточно. И Ваше «жаль», мягко скажем, возмутительно. Повторю. Мы на самом деле очень устали. Приходите сами завтра с утра или пришлите кого-нибудь, если здесь не один. Отдадим всё, что было оставлено Марой, с радостью, нас это тяготит. И потом давайте сделаем вид, что никогда не видели друг друга и вообще ранее не встречались. Так будет лучше для всех.

Старик опустил глаза, чувствуя, что ещё чуть-чуть и его собеседники наговорят много лишнего, хотя… он не мог не передать те слова, что просила его дочь.

— Антон. Простите, что задерживаю, но не могу не выполнить обещанное дочери. Она просила передать, что ей плохо без Вас и что она тоскует.

Старый человек совсем не ожидал той реакции, которая последовала за его словами.

— Плохо ей? Скучает? — Антон захохотал, словно услышав смешную фразу. — Я не знаю, как у Вас люди относятся друг к другу. Как любят, как выражают свои симпатии, как создают семьи. У нас к чувствам относятся серьёзно. Их трепетно берегут и ценят. Вы считаете в порядке вещей, что Ваша дочь жила в одном городе, что и я, более полугода и за всё это время ни пришла, ни позвонила, ни просто дала знать, что жива-здорова. Может для Вас это является нормой, для нас — нет. Так что не верю ни единому слову, что Вы сейчас произнесли… Да и ладно, времени с тех пор прошло много, всё осталось впрошлом. Надежда, чувства, мечты. Мара сама всё похоронила. Осталось одно — не боль от разлуки, а ощущение предательства. Вот так ей и передайте. Всё, закончили. Доброго вечера.

Антон взял за руку сестру и они, повернувшись к старику спинами, неторопливо пошли домой, ни разу не обернувшись.

Пожилой человек ещё долго стоял, раз за разом прокручивая в голове слова Антона и Арины, понимая, что и он сам, и его дочь остались в неоплатном долгу перед этими людьми. И всё, что они хотели сказать — сказали. Хотя и неприятно было признавать, но сказанные в лицо искренние слова всегда лучше недомолвок.

* * *

Закрыв за собой дверь в квартиру, Арина, повернувшись, увидела побледневшего брата.

— Что с тобой? — она, бросив на пол куртку, прижала руки к щекам Антона. — Ты весь дрожишь, словно в лихорадке.

— Как-то мне нехорошо, — еле слышно пробормотал Антон и сел в прихожей на пол. — Голова кружится. Кажется, температура резко поднялась.

— Только этого не хватает…

Девушка помогла брату раздеться, раззуться, а потом чуть ли не на себе дотащила в комнату, помогла лечь на кровать.

— Тош. Ты что, так отреагировал на слова отца Мары? Прости, глупый вопрос. Ну-ка, дружок, закрой глаза и ляг ровно.

Через несколько минут, закончив сканирование тела брата, нахмурилась.

— Не знаю как, но ты подвергся направленному воздействию ментала, причём, как чувствую, сильного. Есть ощущение, может и не человека. Или человека, но использующего неземные техники.

— Сестрёнка, может это был старик, с кем разговаривали?

— Нет, дорогой. Я почти с самого начала создала «щит», во избежание всяких неадекватных реакций. Это точно не он. Скорее всего воздействие провели сразу, как мы с ним расстались. И не думаю, что это последствие нашего отказа от сотрудничества. Здесь явно что-то другое. Так, роднуля, полежи спокойно, а я попробую более тщательно и вдумчиво посмотреть тебя. Только прошу, не лезь помогать. Ты в таком состоянии, что скорее будешь мешать…