Одна судьба на двоих 3. Часть вторая

Casperdog

– Предполагаешь, всё искусственно ? Наигранно?

– Нет, так не скажу. Мы, вот, не первый день на планете. Вроде кроме языка и внешних признаков здесь всё так же, как и дома, но посмотри вокруг – открытого проявления чувств у людей нет. Впечатление, что это табу и его боятся нарушить. Публично показать, что люди любят друг друга для местных – выход за рамки поведения. Мать боится проявить чувства к ребёнку, заботу о нём. На словах да, такое есть, но и только. С кем ни разговаривала, все какие-то зомбированные, что ли. Живут за зашторенными окнами, страшась выглянуть наружу.

– Ну да, согласен. Вспомнился сын Энрима, который влюбился в тебя, да так, что у него, как сказали, «поехала

кукуха». Месяц на больничном, потом его куда-то услали. Подальше отсюда. Но не это странно, другое – он же тоже, как и Мара, работает в Отделе Поиска, а туда кого ни поподя с улицы не берут. Психика, здоровье, физические кондиции должны быть на высочайшем уровнее. Вопрос. У парня психический срыв, а его не только оставляют на предыдущем месте работы, но и отправляют куда-то с важной миссией. Парадокс, не находишь? То, что у них не хватает людей на службе, ерунда, не верю. У меня мелькнула шальная мысль – может мы влияем на окружающих столь разрушительно? Наше поведение, открытость, незашоренность? Может на психику тех, кто с нами работает и с кем общаемся, отрицательно сказывается свободолюбие и самостоятельность, после чего люди «просыпаются» и начинают понимать, что их мир несовершенен?

– Может и так, Антошка, но уже перескочили с персонального обсуждения на проблемы миров. Ну их, эти проблемы. Вчера ты во время танца так прижимал к себе маму Маруськи, прости, лапал её, что, думала, дочь прямо там устроит Вам двоим разборки. И Энрим сначала смотрел на Вас с нисходительной улыбкой, но к концу танца выглядел чересчур напряжённым.

– Какие танцы, Рин? – Антон остановился посреди улицы, с вопросом глядя в лицо сестры. – Мы вчера посидели за столом, поговорили, поужинали и всё. Признаюсь, хотел вчера выпить чего-нибудь крепкого, что бы сбросить напряжение, так на столе кроме аналога нашего пива ничего не было.

– Ничего? – девушка расхохоталась, привлекая к себе внимание проходящих людей, которые, как казалось, смотрели с осуждением на такое проявление эмоций. – Ты вчера как заведённый, танцевал не только с дамами нашего стола, а потом стал приглашать и других. Не скажу многих, но одну девочку лет двадцати, как выяснилось, выпускницу балетной школы, вроде так она называется, чуть ли не на руки поднял, громогласно объявив, что она - царица бала. К чему рассказываю? Сейчас поймёшь. Та девчонка отмечала с родителя выпускной и они, когда почувствовали, что дело пошло по непредсказуемому пути, быстренько закруглились. Всё бы ничего, одно смутило – мама балетной девочки, подойдя к нашему столу, узнав Старейшину, о чём-то с ним пошепталась, а к концу их тайного разговора на лице мамаши было уже не злое выражение, а, скажем так, оценивающее. Как старик пояснил чуть позже – это была супруга какого-то очень влиятельного человека, чуть ли не премьер-министра, только проблема уже в другом – не местного и не из Союза Миров, а дружественной, я так и не поняла, планеты или такого же Союза, правда, более многочисленного. Так что, Тошка, готовься, к тебе могут прибыть, как там, сваты?

– Сваты от жениха… Рин, ты сейчас правду говорила? Не издевалась? Честно скажу – ни хрена не помню что вчера было. Одно радует – пьяным не был.

– Был, мил друг, был. Ты в одно горло всосал почти литровую бутылку самого крепкого местного напитка. Поспорил с Энримом, что останешься трезвым после любого пойла. Вот они вдвоём со стариком и решили тебя разыграть – как поняла, специально послали кого за этим… нет, не помню как называется. Я попробовала, что ты пил – чистый спирт на каких-то ароматных травах, но, даже выпив совсем чуть-чуть, глаза полезли на лоб, да и язык обожгло, настолько он был крепким. Ты, между прочим, ни с кем не поделилился, спрятал от других,

сунув, как алкаш, бутылку под стол.

– И? – Антон стоял ошарашенный таким новостями, покрывшись пятнами.

– Что и? – Арина, уже не сдерживаясь, продолжила повествование. – Первой спохватилась Мара, явно узнав напиток. Попыталась устроить разборку с отцом и Старейшиной, но ты, выскочив из-за стола, обнял её, поцеловав, прости за откровенность, как любовник, взасос, заявив, что Мара теперь только твоя и утащил её на танпол. Мы думали, сейчас будешь танцевать как обычно, классику. Ни фига. Стал дрыгаться как паралитик, подражая нашим юнцам. Мара вначале стояла с отвалившейся челюстью, а потом, видно запомнив пару твоих движений, которые скорее были похожи на судороги, стала повторять, что ты пытался изобразить. Хуже другое - через пару минут самые молодые, кто был в ресторане, с радостью и гиканьем подхватили Ваши ужимки и прыжки. Жаль, никто не снимал в открытую, но, предполаю, сьёмка велась, и в ближайших новостях о тебе пройдёт совсем иной сюжет. Кстати, молодёжь приняла твои виляния задом на ура – аплодисменты были оглушительными.

– И что, с Виариной я также… танцевал?

– Нет. Второй у тебя была Катя. Вы вдвоём изобразили подобие твиста, благо музыка была похожа. А уж со старушкой и с другими танцевал вальс. С большой буквы. Честно скажу, в некоторые моменты я от страха закрывывала глаза, думала, партнёршу зафинтилишь куда-нибудь на галёрку, но нет, обошлсь. Девушки, которые от тебя отходили, да, в полном смысле «отходили», потому что возвращались на места на дрожащих ногах, больше ни с кем не танцевали. Ты их за пару минут, что длился танец, ставил на грань выживания.

– И много таких было? – парень задал вопрос уже замогильным голосом.

– Человек двадцать, не меньше. Ты ведь прямо во время танца возвращал на место одну партнёршу и сразу хватал другую. Кстати, Тош, в бальных танцах не принято хватать девушку за задницу, забыл?

Вместо ответа послышалось что-то нечленораздельное и далее... глубокий выдох.

– Ладно, братик. Всё закончилось нормально, без крови. Разнузданный вечер, но, как по мне, за рамки приличий ты почти не выходил, разве что…

– Что?

– Мы с тобой продемонстрировали публике что-то типа рок-н-ролла. На традиционный джайв тебя не хватило – координацию сбивало.

– А музыка откуда?

– Так ты через динамики врубил записи своего смартфона. Что там началось… Сначала все повыскакивали из-за столов, стремясь разглядеть и запомнить движения, а потом…

– Что-то было не так?

– Когда я устала, подхватил какую-то девушку и стал её крутить в руках. Это уже было на грани акробатики и танца. Тогда все впали в ступор, стояли, замерев дыхание, опасаясь за жизнь девчушки, но ты, на удивление, выдержал до конца и после, на руках, отнёс партнёршу до её стула. К счастью, живой, объявив всем, что только что был продемонстирован спортивный танец, а партнёрша тебе попалась даже не редкого таланта, а уникальная, одна на миллиард. Дословно цитируя твои слова.

– Ариш, закрой уши. Прошу.

Антон матерился минуты три. Высказался от души и повторил сказанное не один раз и только когда понял, что немного полегчало, успокоился.

– Вот не поверишь – ничего не помню. Память как отшибло. Вот пытали б меня, резали на куски, твердил до последнего - не было этого, потому что как ни стараюсь вспомнить – всё прошло мимо сознания. У меня и сейчас в голове – сидели за столом, разговаривали. Потом расстались на улице со Старейшиной и Дриптонами и последнее, что помню, как в ванной, чувствуя, что теряю сознание, успел сесть на пол. И сегодняшнее утро, когда твоя попа служила мне подушкой. Вы что, вчера тоже набрались?