Одна в толпе
Шрифт:
— Сам гангстер недоделанный! — вскинула гордо подбородок.
— Твой гангстер! — схватил за талию и подкинул к потолку. — Пошли скорее в душ, а то вся квартира псиной пропахла.
— Астахов! — заверещала я, когда меня прямо в одежде закинули в сухую ванну и направили мне в лицо в лейку. — Только попробуй и я тебе… а-а-а-а!!!
Глава 29
ЛЁНЯ.
— Хватит дымить, Астахов! — снова проворчала Алиса.
— Эта последняя. Обещаю. —
Мы остановились у придорожного кафе и я, не выдержав нарастающего волнения, опустошил половину пачки, что крайне не понравилось сварливой «жене», как я в шутку её назвал, пока мы собирались в путь.
— Надоел. — буркнула девчонка и закатив глаза, пошла покупать себе бутылку воды, которой в машине не оказалось из-за моей нервозности.
Блин, ну я же не каждый день езжу к родителям девушки, чтобы изображать гея, при этом её друг, судя по рассказам гномихи, любимчик в их семье.
Да это уже заведомо провал.
Одно радует. Рейтинг Оконцева в глазах Алисы заметно понизился. Что за игру он затеял, никак не могу сообразить, но понятно, что это всё поперёк наших с Алисой отношений.
Неотрывно следя за маленькой фигуркой через окно кафе, потянулся в карман, где настойчиво вибрировал телефон.
Увидев вызывающего абонента, не мог не ответить:
— Здорова, Ромыч.
— Как жизнь, брат? Что нового? — мгновенно откликнулся друг.
— Да как-то… — протянул задумчиво я, но голос в трубке нагло перебил:
— Что у тебя там за сцены ревности в столовке были, что ты кинул друзей в «Оригами»?
— Горский поплакался уже? — спросил я, радуясь, что гномиха ждёт в очереди к кассе и не пришлось бы игнорировать звонок Ромыча.
— Да там все недовольны. — пожурил меня парень. — Говорят, что Астахов-то пост лидерства сдал другому и ушёл на покой…
— Пусть думают, что хотят, Ром. Меня, честно говоря, это мало волнует. — смело заявил я. — У меня сейчас другие интересы и если кому-то это не нравится, то это уже не моё дело. А Горскому пора челюсть вправить, слишком много болтает…
— Лёнь, у тебя всё так серьёзно? — глухо поинтересовался друг.
— Ром… — вздохнул поглубже. — Ты её до сих пор любишь? — и затаил дыхание.
— Да. — сжатым голосом ответил он. — Подыхаю без неё.
Горло обожгло сухостью, а в груди больно кольнуло, но несмотря на это, я продолжал цепко следить за Алисой и считать её своей.
— Почему ты не попытался вернуть её? Почему просто сбежал? — давно хотел узнать.
— Это ничего бы не изменило. Она чётко дала понять, что не видит будущего у наших отношений и что не хочет тратить время зря…
Раз уж мы начали эту тему, то я не стал упускать возможности узнать больше, хоть и каждое слово друга резало без ножа.
— Ты был знаком с её семьёй?
— Да.
— И
— Нормально. — удивился Ромыч. — Это уже не имеет значения, Лёнь… Всё в прошлом и нужно как-то жить дальше.
Судорожно сглотнул, ощущая с какой силой мчится по венам кровь, обжигая меня изнутри.
— То есть, ты готов к тому, что и она пойдёт дальше, начнёт новые отношения и будет счастлива с другим? — выдавил из себя вопрос, от которого может быть зависит моё будущее.
— Я совру, если скажу, что обрадуюсь, Лёнь. — горько вздохнул Ромыч. — Я боюсь даже представить, что со мной будет, узнай я это…
От этих слов грудь сдавило настолько сильно, что мне пришлось приложить все силы, чтобы улыбнуться и кивнуть, когда Алиса возле кассы достала из холодильника мороженое, и взглянув на меня через окно, вопросительно потрясла сладостью в воздухе.
Продолжая вымученно смотреть на то, как она расплачивается и лёгкой походкой направляется ко мне, я рвано выдохнул и потянулся за пачкой сигарет.
— К чему все эти вопросы? — включил проницательный тон Ромыч и я, убедив себя хоть в чём-то ему не лгать, смотря прямо в прекрасные голубые глаза гномихи, с каждым шагом подходящей ближе, тихо произнёс:
— Я влюбился. — и не желая больше бередить ни себе, ни другу душу, быстро попрощался, и нажав отбой, засунул в рот сигарету.
— Эээ, нет! — подскочила ко мне Алиса, выхватывая спасительную отраву. — Больше никакого курения. Будем лечить твои нервы другими способами. — и всучив мне мороженое, поднялась на носочки, чтобы поцеловать. — От поцелуев вырабатываются эндорфины. — опалила жаром мои губы.
Всё ещё находясь под впечатлением от собственного признания, обхватил ладонью затылок Алисы и сам прильнул к её губам, убеждаясь, что её дыхание принадлежит только мне, что все прикосновения суждены только мне и что следующие слова она будет говорить только мне:
— Ты мой единственный и неповторимый.
— Алиска! — прогремел счастливый голос её отца, стоило девчонке выпрыгнуть из машины. — Иди сюда, козлёнок! — раскинул свои лапищи и гномиха ринулась к нему на крыльцо дома.
— Папа. — деловито пропыхтела она, когда её подхватили на руки и подкинули к небу. — Я уже взрослая.
— Ты права. Теперь ты коза. — в ответ сдавил её в объятиях.
— Юр, отпусти ребёнка, ещё наобнимаетесь. — вышла из дома мама Алисы. — Отдай её, сказала! — с силой оттащила дочь и прижала к себе. — Он тут без тебя с ума сходит от скуки. — улыбнулась женщина и заботливо потрепала девчонку по щеке.
Любуясь семейной идиллией, прислонился к машине и просто ждал, когда меня заметят. Гномик выглядела такой счастливой, что всё моё внимание было приковано к ней.