Одна жизнь Сарро ла Касса
Шрифт:
– Да это же наши густые ветки! Кто насадил так много сосен?! Тут не мудрено.
Не слышалось больше взволнованных голосов. Школьники успокоились, а вернувшись, обнаружили, что со страхом исчезли и пауки…
Я толкнула её в бок.
– Встречаемся в 17, под «нашей» дверью!
Она дважды мигнула, что означало согласие. Дверь же означала комнату Бекки, в пяти метрах от моей и Луниной. Так близко меж собой жили лишь девочки, мальчишки находились в другой стороне замка. К слову, с нами жили и
– Что это значит?! – ахнула я, подойдя на пару шагов ближе. Начав листать, не увидела ничего нового: ни одной новой записи, рисунка или заметки.
«На что он ей? – недоуменно пронеслось в голове,- Мы вместе придумали эту идею! Да и что она может иметь против? Чего ей защищать их? И завела ли она дневник?» Увы, но ища его, я лишь тщетно потратила время. С каждым днём моё мнение о ней ставило всё новые и новые вопросы. Я не понимала её: Луна очень отличалась от остальных. Как подруге, приходилось терпеть это, но в глубине души я понимала, что с каждым днём расстояние между нами становится всё больше и больше. Я очень многого о ней не знаю. Очень много… Это начинает пугать. Время пролетело незаметно, я взглянула на часы и выбежала из комнаты. Захлопывая дверь, показалось, что вдали промелькнула какая-то тень. Что-то словно говорило мне, что это была не Бекка.
– Нам нельзя попасться на глаза кому-либо!- обеспокоилась она.
«Неужели трусит?- пронеслось в моей голове, – Может, мне стоило идти с Сашей?» Но менять что-либо было уже поздно… Мы тихо шли по коридору. Тихая моя подруга была идеальным учеником в плане поведения. Ни одного невыполненного задания. Ни одного лишнего, и подавно – грубого слова. Однако, несмотря на такую репутацию, она была одинока и близких подруг не имела.
Рассказывала, что всё началось после того, когда выяснилось, что она единственная в классе, у кого нет парня.
– Не переживай, – успокоила я,- Из-за такой ерунды не иметь друзей и самоустраниться?
– Поздравляю! Так в чём же тогда проблема?
– Да в чём дело? Коли начала – рассказывай!
– Он… я сама придумала его… мой идеальный парень… я могу в деталях описать его! В жизни мы ни разу не встречались, но я знаю его, будто знала вечность! Он снится мне… почти каждую ночь… Это так странно и чудно, я не знаю отчего всё это и, что мне делать… Счастье переполняет душу, но каждый новый день приносит печаль! Наверное, я сошла с ума…
Но подруга отмахнулась,- Мой, он особенный… Он совершенно не такой. Я чувствую. Даже его дыхание. Точно вот сейчас он стоит у меня за спиной… Я невольно обернулась.
– Ты и правду так считаешь? Что это не странно? Спасибо, Клио, ты правда не такая, как все… беда лишь в том, что я хочу встретить его, и с каждым днём убеждаюсь, что такого нет на этом свете! От этого сильно расстраиваюсь… Смысл жизни тает, точно свеча…
Она смолкла, залившись краской, вероятно, вновь думая о Нём.
Вдали виднелся какой-то свет.
– За мной!...
Он был возмущен.
– …как Вы допустили?! Сорвали уроки? Из-за каких-то пауков? Что за глупость! Где Вы их только взяли?! – Омедерро лихорадочно провёл рукой по столу, ища свою любимицу. Поясню: у директора была особая «любовь» к паукам – арахнофилия. В кабинете он даже имел свой «зверинец»: паучиху, гордо носящую имя Кайла с несколькими выводками приплода. И если рассуждать глубоко, неотрывно находясь в своей башне и без конца раздавая приказы, Омедерро сам напоминал паука. Учителя же были крепко связанны его паутиной зла, не имеющие права предать, благодаря особой кровавой клятве.
Это произошло почти сразу, как была сотворена школа, 22 года назад. В подтверждение клятвы вы можете увидеть у каждого, её давшего, особый знак на руке в форме двух скрещенных крестов. Только будьте осторожны, скрывая эту тайну, учителя могут убить вас, дабы избавиться от лишних свидетелей. Был случай, когда один из учителей хотел нарушить клятву, за это он тяжко поплатился. Ради его же репутации, не буду разглашать имени и промолчу, как это было. На столе Омедерро всегда были разбросаны сотни бумаг, испещрённых кривыми подписями. Кроме указов и подписей, директор ничем не занимался. У него не было ни хобби, ни какого-то иного дела души, одно лишь ожидание. Он страстно надеялся, что сумеет свершить свою месть. Оживить брата. И тогда… О дальнейшем он не знал и сам. Боязливый и осторожный по характеру, сам он никогда и ничего не предпринимал. Да, он был силён, но эта сила скорее дремала в нём. Оборотень, демон или человек, в данном времени и месте он был лишь директором, до смерти опасавшимся за свою жизнь, он и из башни выходил только по чрезвычайно неожиданным обстоятельствам. За других Омедерро не боялся. Ему было наплевать на них и их жизни. Умрут или останутся в живых – это их дело, а его лишь наблюдать. Но, несмотря на это, понимал, что таким образом навлекал на себя ещё большую опасность. Он не давал советов, а лишь сердился за невыполнение его приказов. Он был невероятно эгоистичным, бездушным и даже чуточку самовлюблённым. Он не оценивал даже собственный труд – поиск своих верноподданных, хотя это навсегда осталось в его памяти. На столе стояла изящная золотая клетка, в которой и жила Кайла. Огромная мохнатая самка птицееда. Омедерро с благоговением глядел через неё на то, что творилось в двух шагах от него. Нет сомнений, что случайный зритель получил бы от такого инфаркт, но только не Омедерро!
– Почему девчонка все еще в школе? Я же сказал, исключить её!
– Я и сказал-с, она не поняла!
– Значит, скажи ещё раз!
– Но она…она – Керроу!
– Ха-ха, «волшебного» смысла фамилии она явно не знает. Поэтому в чем смысл исключать?
– А если кто-то спросит? Что отвечать-с?
– Ничего! Пошла в лес – пропала. Что не правдоподобно?
– Вполне…
– А кому убивать-с?- промямлил биолог.
– Решайте сами! Главное – результат!
– Но Омедерро!...
– Итак, я жду от вас оправданий!
На мгновение учителя смолки.
– Все с недоверием относятся ко мне из-за столь малого роста!- замахал руками старичок в красной шапке, которого кроме, как гномом, не назовёшь.
– ...вчера вечером одна из них видела меня у леса! Испытать оружие я так и не смог-с!