Однажды летом
Шрифт:
Может, за ужином он и был неважным компаньоном, но уж в постели готов был показать настоящий класс.
Мотоцикл мчался по Мейн-стрит. Вскоре впереди показался магазин Грантов, и Джонни чуть сбавил скорость, как вдруг заметил припаркованную у входа полицейскую машину. Возможно, он увидел бы ее и раньше, но она стояла с выключенными фарами и двигателем. Джонни прищурился, мелькнула мысль набраться наглости и проскочить мимо. Но в Тейлорвилле такие номера не проходили – скрыться было негде, и если не сразу, то уж на следующее утро полицейские
Джонни подкатил к автостоянке и затормозил. Полицейский вышел из машины и направился к нему. В руке его блеснул жезл.
Полицейский был крупным детиной, и, когда он приблизился, Джонни без труда узнал и нем шефа полиции Уитли. Именно при нем Джонни арестовывали за убийство. Не слишком приятный тип, но, во всяком случае, не подонок.
– Что надо? – грубо крикнул Джонни.
– Глуши мотор! – Жестом Уитли дал понять, что за ревом мотоцикла ничего не слышит.
Джонни поколебался, но все-таки выключил зажигание. В наступившей тишине он слез с мотоцикла, поставив его на тормоз. Потом снял шлем и, зажав его под мышкой, обернулся к полицейскому:
– Я что, нарушил правила? Что-то не припомню.
– Пил?
– Может быть. Но я не пьян. Хотите взять пробу – валяйте.
Уитли покачал головой:
– Не думаю, что ты настолько глуп, хотя, помнится, в свое время я ошибся.
Мгновение они стояли молча, недоверчиво глядя друг на друга. Было нечто странное в поведении полицейского – он как будто хотел, но не решался о чем-то попросить. Это придало Джонни, привыкшему к хамству стражей порядка, уверенности.
– Ты мне хочешь что-то сказать или просто звездами любуешься?
– Все остришь? – Уитли поджал губы и постучал жезлом по ноге. – Плохие новости.
– Что еще?
– Несчастный случай.
– Несчастный случай? – «Рейчел»! Это было первое, что пришло ему в голову. Хотя, конечно, глупо было так думать. Если бы что-то случилось с Рейчел, его бы об этом известили в последнюю очередь.
– Да, страшное дело. Твой отец…
– Мой отец?
– Да.
Джонни вдруг стало нечем дышать. Он принялся судорожно глотать воздух, иначе был не в состоянии произнести что-либо членораздельное.
– Он что, мертв?
– Да. Мертв. Его сбил поезд – там, на переезде, недалеко от его дома. Похоже, он был пьян, хотя мы не можем этого утверждать.
– О Боже… – Джонни совсем не собирался выказывать свои чувства, да еще в присутствии полицейского, но удержаться не смог. Страшное известие словно раскромсало его, и сейчас он просто истекал кровью. Отец, старый сукин сын, был мертв.
Джонни крепко стиснул зубы и глубоко задышал носом. Жизнь научила его, как вести себя в экстремальных ситуациях: стоит наладить дыхание, и станет легче.
– Мне очень неловко просить тебя об этом, но нам нужно, чтобы кто-нибудь опознал тело. Это чистая формальность, поскольку сомнений в личности погибшего у нас нет. И все-таки…
– Конечно.
– Я отвезу тебя. Поехали.
Впервые
14
Рейчел узнала страшную новость на следующее утро в церкви.
– Я все-таки считаю, что на этой грешной семейке лежит Божье проклятие.
– О, что ты такое говоришь, Айдель!
– Я знаю, что говорю. Эти Харрисы – все как один – настолько порочны, что Господь хочет избавить от них мир, чтобы не страдали люди честные и порядочные. Я верю в это. Я буду спокойнее спать, когда все они сгинут.
– Но ведь это такая страшная смерть!
– Конечно, грешно так говорить, но мне ничуть не жаль его! Не был бы мертвецки пьян, ничего бы с ним не случилось. Сам на себя смерть накликал, как все грешники.
– Но угодить под поезд, Айдель…
У Рейчел кровь в жилах застыла от возникшей в глазах жуткой картины. И, хотя в этот момент преподобный Харви как раз подошел к угрожающему крещендо в своей проповеди, обличающей самодовольство сытых, Рейчел не удержалась и обернулась к шептавшимся за ее спиной соседкам.
– Миссис Скагз, о ком вы говорите? – В ее шепоте звучала такая настойчивость, что обе дамы – миссис Эштон и ее собеседница – вскинули серебристые головенки и, разинув рты, уставились на Рейчел. Сидевшая рядом Элизабет больно ткнула дочь в бок, но та даже не обратила внимания. Между тем голос священника звучал все более мощно и раскатисто. Прихожане хмурились, с осуждением поглядывая на Рейчел. – О ком? – почти взвизгнула Рейчел.
Миссис Скагз удивленно вытаращила глаза:
– Как это о ком? О Вилли Харрисе, разумеется.
Облегчение теплой волной захлестнуло Рейчел.
– Он что, умер? – понизив голос, допытывалась она.
– Да.
– Рейчел, ради всего святого!.. – Элизабет потянула ее за юбку шелкового цветастого платья.
Рейчел развернулась и постаралась принять прежнюю позу внемлющей словам пастыря. Но, по правде говоря, не различала ни звука.
Вилли Харрис был мертв. Чем это обернется для Джонни? Насколько ей было известно, они с отцом не очень-то ладили. Впрочем, она знала об этой семье так же мало, как и о прежней жизни Джонни. Но в любом случае смерть – отца, к тому же такая скоропостижная и жуткая, была тяжким ударом. Рейчел искренне сочувствовала Джонни.
Служба, казалось, длилась целую вечность. Наконец прихожане высыпали на лужайку возле церкви, и Элизабет, как всегда элегантная, в шелковом платье цвета кобальта и изящной шляпке в тон, следуя традиции, остановилась поболтать с приятельницами. Рейчел, по опыту знавшая, что бесполезно отвлекать мать от этого занятия, давно уже ставшего ритуалом, тоже включилась в процесс обмена городскими сплетнями, пытаясь выяснить подробности, связанные с гибелью Вилли Харриса.
– …и хоронить его собираются завтра утром на кладбище Калвари, – полушепотом заключила Кей Нельсон.