Однажды ночью в Лас-Вегасе

Гордон Люси

– Я думаю, что вы хорошо знаете, о чем говорите, – тихо сказала Петра.

– О да. Знаю. По личному опыту. Я знаю, что происходит в вашей голове, потому что знаю, что происходило в моей: «Кто он такой, чтобы думать, что стоит ему вернуться и я подчинюсь его команде?» Но он посмотрит на вас, словно вы для него – единственная женщина в мире, и вы подчинитесь его команде. И это будет прекрасно… на какое-то время. В его объятиях, в его постели вы откроете для себя мир, о существовании которого никогда и не подозревали. Но в один прекрасный день проснетесь и снова окажетесь

на земле. Вы ощутите холод, потому что он ушел. Он покончил с вами. Вы больше не существуете. Вы зарыдаете, не в силах поверить в это, но он не будет отвечать на телефонные звонки, так что через какое-то время вам придется поверить в это. – Она повернулась, чтобы уйти, и бросила через плечо: – Вы думаете, что у вас будет по-другому? Но с Лисандросом по-другому ни у кого быть не может.

Глава 3

Наступил вечер, а празднество все продолжалось. «Парфенон» засиял огнями, звуки музыки устремились в небо. Петра пошла вместе с Эстел в дом, чтобы помочь той переодеться.

Медовый месяц должен был проходить на борту яхты Гомера «Силвер леди», подновленной для этого случая и вставшей недавно на якорь в порту Пирея, милях в пяти от виллы. Два автомобиля с багажом и обслуживающим персоналом уже уехали туда. Остался только лимузин, чтобы отвезти жениха и невесту.

– У тебя все хорошо? – спросила Эстел, взглянув на дочь.

– Конечно, – бодро ответила Петра.

– И тем не менее ты выглядишь так, как будто что-то тебя тяготит.

Петра действительно размышляла над словами незнакомки: «Если он решит, что вы соответствуете всем его ожиданиям, тогда он вернется и насладится вами, но в удобное для него время и на его условиях».

«Этому не бывать, – решила она. – Если он вернется сегодня, то не найдет меня».

– Ты не будешь возражать, если я поеду в порт проводить вас? – неожиданно спросила она у матери.

– Дорогая, это было бы чудесно! Но я думала, ты собираешься провести бурную ночь в городе?

– Только не я! Я не обладаю твоей энергией.

По дороге в порт они пили в машине шампанское, а когда поднялись на борт, Гомер с гордостью продемонстрировал Петре свое величественное судно, а в заключение привел в огромную спальню с ложем, на котором спокойно могли бы разместиться человек шесть.

– А теперь мы должны найти мужа тебе, – заявил он экспансивно.

– Нет, спасибо, – поспешно ответила Петра. – Мой единственный опыт замужества не вызывает у меня желания его повторить.

Не успел он ответить, как у Петры зазвонил мобильный телефон.

– Боюсь, что мои манеры оставляют желать лучшего, – проговорил мужской голос. – Возможно, я мог бы исправить все, пригласив вас на ужин?

Она на мгновение задумалась. У нее была подготовлена речь со словами отказа, но слова эти не приходили ей сейчас на ум.

– Я не уверена…

– Моя машина у вашего дома.

– Но я не там, я в Пирее.

– Вам недолго вернуться. Я подожду.

Он повесил трубку.

– Нахальство! – возмутилась Петра. – Он не сомневается в том, что я буду делать то, что он хочет. – Увидев,

что молодожены нахмурились, она пояснила: – Лисандрос Димитриу. Он решил отвезти меня на ужин, не дав мне возможности отказаться.

– Очень на него похоже, – заметил Гомер. – Когда он чего-то захочет, то не станет терять время.

– Но так нельзя вести себя с дамой! – возмущенно заявила Эстел.

Он усмехнулся и поцеловал жену:

– Ты, как мне кажется, не возражала.

Когда они провожали Петру с яхты, она вдруг встревожилась:

– Откуда у него номер моего мобильного? Я ему не давала.

– Вероятно, подкупил кого-то из прислуги, – сказал Гомер, словно о чем-то само собой разумеющемся. – До свидания, дорогая.

Петра торопливо сбежала по мосткам к машине. По дороге в Афины она попыталась собраться с мыслями. Она была зла, но в основном на себя. Все ее благие намерения рассыпалось в прах от одного только его уверенного тона.

Поддавшись порыву, она набрала номер Карпоса, одного своего афинского знакомого, бывшего журналиста, которому можно было доверять.

Выслушав ее, он тяжко вздохнул:

– Все его боятся. Настолько, что не хотят даже в этом признаваться вслух, чтобы он не обрушился на них с обвинениями.

– Но это же паранойя!

– Конечно, но такое впечатление он производит. Никому не дозволяется увидеть то, что в его голове или в его сердце – если у него есть таковое. Тут мнения расходятся.

– Но разве у него не было кого-то… давно? Из другой семьи?

– Правильно. Ее звали Бригитта, но это между нами. Она умерла при невыясненных обстоятельствах. Прессе строго пригрозили, чтобы держалась подальше, поэтому ты никогда об этом и не услышишь.

– А какие угрозы ты имеешь в виду?

– Всякие, – загадочно сказал Карпос. – Один журналист начал задавать вопросы, и тут же с него потребовали выплату всех его долгов. Он оказался на грани разорения, но ему объяснили, что, если он «будет вести себя как надо» в будущем, все может утрястись. Естественно, он дал такое обещание, и все словно по волшебству уладилось.

– А потом с ним ничего не случилось?

– Нет, он бросил журналистику и занялся бизнесом. Он очень успешен, но при одном упоминании фамилии Димитриу немедленно покидает помещение. Даже если тебе что-то известно, лучше делать вид, что ты ничего не знаешь. Например, о том, что у него есть небольшие апартаменты в Афинах или Дом Приама на Корфу.

– Дом Приама? – удивленно спросила Петра. – Я слышала об этом что-то… Люди долгие годы пытались осмотреть тамошний подвал – там что-то есть, – но никому это не было разрешено. Ты хочешь сказать, что здание принадлежит ему?

– Так говорят. Только не проговорись, что знаешь об этом. Кстати, не говори ему, что разговаривала со мной, пожалуйста.

Петра пообещала и закончила разговор. Она посидела молча, понимая, что попала в затруднительное положение. Она также понимала, что существует и нечто такое, что невозможно было отрицать. По прошествии пятнадцати лет у них с Лисандросом Димитриу осталось одно незавершенное дело.