Однажды ночью
Шрифт:
Утром он побывал в «Лиммерсе», затем прошелся по другим клубам, проверяя, все ли четверо из списка оповещены. Он просто с безразличным видом спрашивал, какие новости, и те рассказывали ему то, что он сам же и сочинил.
Что касается Эдварда, то было решено, что он должен услышать новость от человека, который не вызовет у него никаких подозрений, – от сестер, от Эмили или Энн. Эту задачу возложили на Аманду.
Утром вместе с Амелией, вызвавшейся помочь, и матерью она выехала в парк на обычную прогулку. Когда они встретились с Эшфордами, она изъявила желание прогуляться с Эмили и Энн. В этом не было ничего
Девушки восторженно захлопали в ладоши, приговаривая, что все прямо-таки как в сказке. Переглянувшись, Аманда и Амелия принялись разжигать их энтузиазм, дабы они болтали без умолку, когда окажутся в коляске в обществе матери и Эдварда.
Надежного способа убедиться, что до Эдварда дошли все необходимые подробности, не было. Однако Мартин надеялся, что хоть что-то удастся разузнать. Для этого он приехал в парк и прячась за ветками дерева, наблюдал за девушками. Он видел, как Эмили и Энн расстались с Амандой и Амелией и сели в ландо рядом с матерью. Потом в экипаж забрался Эдвард, и они покатили по аллее.
Когда ландо проезжало мимо Мартина, он услышал восторженный голос Энн: «Представляете, дневник доставят сегодня в пять!», и поехал следом, стараясь держаться так, чтобы его не заметили в толпе всадников и чтобы одновременно слышать, о чем говорят.
Девушки трещали без умолку. Их мать, его тетка, улыбалась, кивала и задавала вопросы. Сидевший рядом с ней Эдвард молчал с самодовольным видом. Когда ландо остановилось у Эшфорд-Хауса, он спрыгнул на тротуар, подал руку матери и сестрам. Леди Калвертон стала подниматься по лестнице. За ней пошла Эмили. Энн тоже направилась было к лестнице, но Эдвард остановил ее.
Из-за угла Мартин наблюдал, как Эдвард допрашивает ее, а Энн покорно отвечает на вопросы. Удовлетворив свое любопытство, Эдвард отпустил ее. Она поднялась по лестнице и вошла в дом. Эдвард еще какое-то время постоял на тротуаре, потом вдруг резко повернулся и вбежал в дом.
После этого Мартин вернулся на Парк-лейн и доложил обстановку.
А потом… им с Амандой пришлось играть роль восторженных влюбленных, которые с нетерпением ждут, когда закачается и рухнет последнее препятствие на пути к счастью. На самом деле так и было, однако напряжение последних дней и ожидание развязки так утомили их, что им было не до поцелуев. Нацепив на лицо дежурную улыбку, Мартин стоял рядом с Амандой и думал о своем, предоставляя ей самой выкручиваться из положения.
Так продолжалось до тех пор, пока она хорошенько не ткнула его под ребра. Он очнулся и посмотрел на нее. Она лучезарно улыбалась, однако глаза гневно блестели.
– Ну вот, твое лицо меняется. Сначала ты выглядишь одурманенным, потом твой
– Э-э… – Мартин приказал себе перестать хмуриться. – Я весь извелся.
– Так думай о чем-нибудь другом – отвлекись. На что-нибудь приятное.
Его могла отвлечь только одна тема.
И она отвлекла. А потом он сделал открытие: Аманда, несмотря ни на что, вызывает у него страстное желание. Все его чувства обострились, и, воспользовавшись антрактом в музыкальном представлении у леди Карлайл, когда все гости отправились на прогулку, он решил уединиться со своей невестой и отвлечь их обоих.
Когда они спустились на землю, когда их дыхание выровнялось, Аманда заглянула ему в глаза, и ее припухшие от поцелуев губы сложились в улыбку.
– Ты мой, – прошептала она и поцеловала его.
– Навсегда, – сказал он, на мгновение оторвавшись от ее губ.
Еще несколько минут они витали в облаках, а потом на них снова навалилось напряжение. Они вспомнили, что им предстоит томительное ожидание. Вспомнили, что гости ее светлости все еще обсуждают их отношения.
И решили, что скоро у всех появится новая тема для пересудов.
В пять все собрались в библиотеке у Мартина. Реджи и Джозеф, племянник Джулса, временно исполнявший обязанности дядьки, переставили мебель так, чтобы кушетка находилась подальше от кресел.
– Я устал ждать, – заявил Реджи Аманде, оценивающей перестановку.
Она, конечно, прекрасно понимала его чувства.
– Так библиотека выглядит более официально, – заключила Аманда.
Пришел Люк.
– Остальные четверо знают, но я не заметил признаков того, что они собираются вмешаться, – чуть ли не с порога объявил он.
– Эдварду тоже все известно, – сообщил Мартин.
– Итак, ловушка расставлена, – заключил Люк.
Все приготовились ждать.
Библиотека примыкала к холлу, поэтому все услышали, как позвонили в дверь, и насторожились. Было слышно, как Джозеф пересек холл и с кем-то разговаривает. Вскоре стало ясно, что гость – кто бы он ни был – не тот, кого они ждут: Джозеф всячески пытался отделаться от посетителя. Голоса зазвучали громче, и Аманда нахмурилась. Голос гостя показался ей знакомым…
Тут она услышала свое имя и все поняла.
– Господи! – уставился на нее Реджи. – Неужели это?..
– Я посмотрю, – сказала Аманда, вскакивая.
К тому моменту, когда она вышла в холл, у нее внутри все кипело от ярости, однако ей удавалось держать себя в руках. Джозеф услышал ее шаги и отошел в сторону, освобождая место для битвы. И оставляя ее лицом к лицу с джентльменом, которому все же удалось продвинуться в холл.
– Мистер Литтон-Смит! – прищурившись, сказала Аманда. – Кажется, вы спрашивали меня?
Будь на месте мистера Литтон-Смита умный человек, он, услышав интонации Аманды, поспешил бы ретироваться. Но Персиваль даже не думал об этом. Одернув жилет, он грозно посмотрел на Аманду:
– Вас! Вы доставите мне удовольствие, если немедленно покинете этот дом! – Он схватил Аманду за руку.
– Что?! – ошарашенно воскликнула та и попятилась. Персиваль, не выпуская ее руку, проследовал за ней. Аманда вовремя остановилась. – Мистер Литтон-Смит, кажется, вы спятили! Что на вас нашло?