Однажды орел…

Майрер Энтон

— Да ну же, детка, не сопротивляйтесь, — бормотал он. — Давай сейчас, здесь…

— О, — застонала она, — пустите меня!

— Ну-ну, детка, спокойно, спокойно…

— Скотина! — крикнула она, задыхаясь. — Пьяная, грязная скотина! Я убью тебя.

— Конечно же убьешь, — бормотал он, не отпуская ее. Томми ткнула пальцами ему в глаза, он крякнул и крепко, до боли, сжал ее грудь. Она с бешеной силой ударила ему коленкой в пах и ожесточенно, не останавливаясь ни на секунду, царапала

и царапала его лицо ногтями.

— Грязная свинья! — хотела крикнуть она, но поняла, что это был почти шепот, потому что ей не хватало воздуха.

Джеррил повалил Томми спиной на стол, поймал правую руку и начал выворачивать ее. От нестерпимой боли Томми зажмурила глаза. Она попыталась снова ударить его коленкой и продолжала царапать мерзкое лицо свободной рукой.

В следующий момент Джеррил отпрянул от нее как ужаленный. Томми открыла глаза и увидела, что комнаты снова освещаются тусклым оранжевым светом. Она успела заметить, как Джеррил, несколько раз перевернувшись, сбивая своим грузным телом столы и стулья, отлетел по полу в сторону. Перед ней стоял Котни Мессенджейл.

Освещение снова потускнело, потом усилилось, замигало. Хватаясь за поваленные стулья, Джеррил с трудом поднялся на ноги и, наклонившись, словно тигр перед прыжком, начал медленно приближаться к ним. Томми услышала щелчок — слабый металлический щелчок. Джеррил остановился, удивленно заморгал. В руке Мессенджейла блеснуло длинное тонкое лезвие ножа. Он держал его легко, на уровне пояса, на открытой ладони, острием в сторону Джеррила.

— Ну, — гневно произнес Мессенджейл, — пошел вон отсюда!

На какой-то момент Томми показалось, что офицер-тюремщик начнет драться. Но он выпрямился, слегка покачнулся, вытер тыльной стороной руки лицо. Его нос и щеки кровоточили.

— Может быть, вы уберете ваш нож, Мессенджейл? — спросил он заплетающимся языком.

Мессенджейл улыбнулся.

— Для честного боя? — Его голос был полон сарказма. — Не валяйте дурака, Джеррил.

Джеррил мрачно осмотрелся вокруг.

— Хорошо, — угрожающе рявкнул он, — нападение с применением холодного оружия — это действие, подпадающее под суд военного трибунала.

— Правильно, — ответил Мессенджейл слабо улыбаясь. — А пьянство, нарушение порядка и преднамеренное нападение на жену старшего офицера — это, по-вашему, действия, не подпадающие под суд военного трибунала?

Джеррил бросил на него мрачный взгляд, осторожно провел рукой по кровоточащим носу и бровям.

— Жаль, что у меня нет с собой ножа.

— Да, жаль, — согласился Мессенджейл, и с неожиданной яростью добавил: — А теперь убирайся — отсюда ты, грязная тварь!

Позади них на веранде хлестал проливной

дождь. Джеррил постоял еще несколько секунд в нерешительности, затем, указав рукой на нож, проворчал:

— Я припомню это.

— Я тоже. А теперь убирайся и не попадайся мне больше на глаза.

Медленно, прихрамывая на одну ногу, Джеррил вышел из комнаты.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Мессенджейл, повернувшись к Томми.

— О, благодарю вас, Котни, он подкрался ко мне в темноте…

— Это зверь. Его надо посадить в клетку и отправить в Замбоангу пугать местных жителей. Вы действительно чувствуете себя нормально? Он не причинил вам страданий?

— Нет… Да… Я не знаю. Он разорвал мой костюм, и я вся растрепанная…

Мессенджейл подхватил ее рукой за талию, помог встать, привести себя в порядок.

— Пойдемте отсюда. У вас есть какая-нибудь накидка?

— Что? Ах, накидка… Нет, у меня ничего нет.

На Мессенджейле был костюм маршала наполеоновской армии с наброшенной на плечи гусарской курткой. Он расстегнул ворот и передал куртку Томми.

— Вот, накройте этим голову.

— Голову? — изумилась она.

— Да, на улице ведь проливной дождь.

Томми в смятении вышла на веранду, опустилась по ступенькам вниз. Она все еще чувствовала себя ошеломленной и плохо соображала. Тело было непослушным, ее качало из стороны в сторону. Мокрые ветки акаций хлестали по лицу: гонимые порывистым ветром холодные капли дождя кололи, как иголки. Через несколько минут они были в его машине. Мессенджейл дышал тяжело, его лицо было суровым, возбужденным. Встретившись взглядом с Томми, он сказал:

— У вас над левой бровью кровь.

Она достала носовой платок, намочила его языком и, проведя им по брови, почувствовала острую боль.

— Кот… — тихо обратилась она к нему.

— Да.

— Где ваша жена?

— Она уехала домой, — ответил он дрожащим голосом. — Вы хорошо знаете, что она давно уже дома…

— Да.

Он посмотрел ей в глаза. Его бледное лицо стало властным, суровым.

— Моя жена — это вовсе не жена. Для меня, во всяком случае. Вы знаете это.

— Нет, я… не знала, — ответила она, запнувшись.

— Что?

— Я хочу сказать, что только подозревала…

— Ах, оставьте. Конечно же, вы знали. Почему это вы вдруг не знали? — почти воскликнул Мессенджейл.

— Ой, смотрите вперед, будьте осторожнее, — предостерегла она его. — Вы едете слишком быстро…

Он пристально взглянул на нее.

— А вы боитесь? Неужели в самом деле боитесь?

— О, нет, — ответила она. — Нет, нисколько не боюсь. Ведите так, как вам нравится.