Однажды ты пожалеешь
Шрифт:
«Туалет, что ли?» – подумала я, различив приглушенный шум воды.
И в ту же секунду оттуда вышел парень. Я, за секунду услышав его шаги, рванула в сторону и едва успела отскочить к окну, но он, похоже, засек мой маневр. Взметнул одну бровь, как будто рассеченную небольшим, ещё темным шрамом. Заложив руки в карманы, оглядел меня с ног до головы. А затем, не сводя с меня взгляда, теперь уже насмешливого, он медленно, вразвалочку приблизился.
– Привет, – подмигнул он мне и, не вынимая рук из карманов, уселся на подоконник рядом со мной.
От
А он ничего такой, подумалось вдруг. Даже шрам, пересекающий одну бровь, ему шёл.
– Привет, – поздоровалась я, поборов неловкое смущение, которое, надеюсь, он не заметил.
Вообще-то я не из тех, кого смущает внимание парней. Но этот был как-то уж слишком нахален и самоуверен. Ну а с другой стороны, держался он, вроде как, просто и естественно, без понтов и снобизма. Правда, разглядывал меня чересчур откровенно.
– Ты чего здесь? – спросил он, кивнув на дверь, откуда недавно вышел.
– Я… ну, я ищу директора.
– В мужском туалете? – снова хмыкнул он, вздернув брови. – Ну а чё, ей там самое место.
Наверное, стоило как-нибудь отшутиться, но при нем мое чувство юмора напрочь заморозилось, и самое большее, что мне удалось, – это выдавить на полном серьезе:
– Я не знала, что это туалет.
– Заблудилась, что ли?
– Немного.
– Так ты новенькая?
Кивком я подтвердила его догадку.
– А в какой класс идешь?
– В одиннадцатый «А».
– О, так ты моя одноклассница? Давай знакомиться тогда, одноклассница. Андрей. Исаев. – Он вынул из кармана руку, протянул мне.
– Даша Стоянова, – пожала я его ладонь, сухую, теплую, но довольно жесткую.
– Ну пойдем, Даша Стоянова, – плавно спрыгнув с подоконника, он пошел по коридору в обратную сторону. Затем оглянулся, посмотрел на меня с кривоватой улыбкой: – Покажу что тут у нас и где. Устрою тебе бесплатную экскурсию. Все равно делать нечего.
– А разве у вас нет первого урока? – семеня за ним, поинтересовалась я. Судя по расписанию, в 11 «А» сейчас должна быть физкультура. Я проверила.
– У меня – нет, – ответил он, немного резко, будто вопрос ему не понравился. Но затем вполне добродушно продолжил: – Здесь у нас сидит медичка. Если вдруг приболеешь, сюда – за освобождением. А больше здесь ловить нечего.
Мы вышли в фойе. Он махнул рукой вперед:
– Там столовка и спортзал. А там – бассейн. Плаваешь?
– Не особо, – скромно ответила я.
– Не умеешь?
– Нет.
Ну не говорить же ему, что я с детства рассекала по-собачьи на Зареченском водохранилище.
Он снова усмехнулся. А я озадачилась: что тут смешного?
Мы поднялись на второй этаж.
Он неторопливо шагал передо мной, все так же держа руки в карманах. Кивал на некоторые двери, мимо которых мы проходили, и объявлял,
– Здесь история… историк у нас зачетный тип. Здесь – русский и литра… скукотища... А тут инглиш. Сечешь в английском? А то у нас англичанка – капец зверюга. Её уроки – вообще адский ад. Кстати, следующим у нас как раз инглиш. Заценишь обстановочку. Ну а тут... тут ещё один туалет, вдруг тебе интересно.
– Спасибо, запомню, – оценила я его подколку.
– Всегда пожалуйста, – улыбнулся он. В этот раз по-настоящему, открыто и весело.
– Ну а вон там, видишь, где пальма?
– Фикус…
– Да один хрен, – отмахнулся он. – Короче, вон там логово безобразной Эльзы, в смысле, нашей директрисы. Я уж туда не пойду, не горю желанием лишний раз с ней пересечься.
– Понятно, – улыбнулась я. – Ну, тут я и сама дойду. Спасибо.
– Ну давай. До встречи в аду. В смысле, на английском.
Он усмехнулся, коротко махнул рукой и пошел обратно. Не спеша, вальяжно, будто по парку гуляет. И ни разу не оглянулся, а я, пока он не скрылся за углом, смотрела ему в спину.
Что ж, не знаю, какой там будет новый класс, но, по крайней мере, этот одноклассник мне понравился. Как он назвался? Кажется, Андрей. Да, Андрей Исаев.
8.
На дверях приемной я прочла табличку «директор Лиддерман Эльза Георгиевна» и сдержала смешок. Не из-за её клички, просто нервы. Ну а когда я увидела её воочию, то всякое желание смеяться отшибло полностью.
Никакая она не безобразная, а для своих лет – так вполне себе красивая. Только надменная, суровая и холодная. Глаза вообще как льдины – светло-голубые, почти прозрачные с крохотными точками зрачков. Она на меня лишь взглянула, а мне сразу захотелось поежиться.
Особо разговаривать директриса со мной не стала, отправила к своей секретарше. Пока та возилась с документами, я разглядывала приемную. Идеальный порядок на полках, на подоконнике, на столе. Нигде ничего лишнего, ни единой бумажки или скрепки. И сама секретарша как робот – ни одной эмоции на лице. Можно подумать, директриса подобрала её под стать себе.
Раздался звонок с урока, резкий и пронзительный, и спустя пару-тройку секунд за дверями постепенно поднялся гвалт. Но здесь, в приемной директора, по-прежнему стояла неживая тишина, которая теперь, когда в коридорах так шумели, казалась ещё разительнее.
– Ну всё. Иди, знакомься с классом. У одиннадцатого «А» сейчас английский. Двадцать четвертый кабинет. На этом же этаже, – равнодушно произнесла секретарша.
Я кивнула.
– Классный руководитель Вероника Владленовна. Ведет у вас математику. Все остальные вопросы будешь решать с ней, ну она тебе сама все скажет. Сегодня… – секретарша уставилась в монитор, пару раз щелкнула мышкой, – ну вот как раз после английского третьим-четвертым будет алгебра. Но можешь подойти к ней прямо сейчас, она должна быть в учительской. Это следующая дверь по коридору. Проводит тебя…