Однажды в Амстердаме
Шрифт:
– С удовольствием. – Фрэнсис вымученно улыбнулась.
Парк поразил Фрэнсис своей ухоженностью. Тенистые аллеи манили в свою прохладу, а изумрудные газоны радовали глаз свежестью. На клумбах пестрели десятки видов тюльпанов и ирисов, складывающихся в замысловатую мозаику.
– Нравится? – спросил Лукас, заметив, что Фрэнсис даже рот приоткрыла от восхищения и удивления.
– Как в раю! – с восторженным придыханием сказала она в ответ.
Лукас притянул ее к себе, обвив стройную талию руками.
– Фрэнсис, я
– Но... Лукас, о чем ты говоришь?
– Останься со мной. Обещаю, что не стану тебя торопить... хотя и сгораю от нетерпения тебя поцеловать.
Фрэнсис закрыла глаза. Слова Лукаса потрясли своей прямотой и искренностью. Она же лгала ему с первой минуты знакомства.
– Ты ничего обо мне не знаешь.
– Я знаю главное. Ты женщина, о которой я мечтал всю жизнь. Добрая, умная и красивая...
– Еще слово, и я поверю, – попыталась отшутиться Фрэнсис.
– Посмотри на меня.
Фрэнсис неохотно отвела взгляд от порхавшей над цветочной клумбой бабочки и посмотрела Лукасу в глаза.
– Ты мне очень нравишься. Я боюсь сказать больше, чтобы не испугать тебя своим напором. – Руки на ее талии напряглись.
– Лукас, не говори больше ничего! – резко оборвала его Фрэнсис. – Все не так, как тебе кажется. Я... я...
– Извини. Телефон, – с виноватой улыбкой сказал Лукас, достав из внутреннего кармана пиджака вибрирующий сотовый. – Алло.
Выслушав долгую тираду собеседника, Лукас быстро заговорил по-голландски. Судя по интонации, он оправдывался или что-то объяснял.
Наконец-то и у Лукаса обнаружилась червоточина, с каким-то мазохистским злорадством подумала Фрэнсис, решив, что ему позвонила любовница. Наверное, сердится, что Лукас куда-то запропастился. Сейчас он быстренько отвезет меня в отель, а сам побежит вымаливать прощение у своей пассии. Фрэнсис сжала кулаки. С чего бы это? Она ведь не собирается ни с кем драться. Единственный человек, которому пришелся бы по душе подобный поворот сюжета, – Гинсберри. Публичные скандалы и секс всегда в цене на телевидении. А скандал, замешанный на сексе и ревности... Стоп, дорогуша. О какой ревности зашла речь? Ревность заводится лишь там, где есть любовь. У них с Лукасом ничего не было, нет и быть не может!
Лукас закончил разговор символическим поцелуем, словно ножом резанувшим по нервам и без того взбудораженной водоворотом мыслей Фрэнсис.
– Итак, на чем мы закончили? – спросил как ни в чем не бывало Лукас.
Фрэнсис вспомнила, что едва не призналась Лукасу во всех своих «грехах». Вот дуреха! Вообразила, что Лукас – безвинный ангел. Он ничем не лучше нее!
– Кто звонил? – с лучезарной, но пустой улыбкой спросила Фрэнсис, избегая прямого взгляда Лукаса. – Женщина?
– Как ты догадалась? Только не говори, что знаешь голландский.
– Нет, не знаю. Просто угадала по твоему тону и... волнению. Какие-то проблемы?
Лукас
– Что случилось?
– Как тебе не стыдно?! – воскликнула Фрэнсис, мысленно ругая себя за излишнюю эмоциональность. Кто она, в конце концов, такая, чтобы учить взрослого мужчину жизни?
– Боже, Фрэнсис, ты слишком скромна для американки. Мы ведь в парке, а не в церкви во время мессы. Почему я должен стыдиться обнять женщину?
– Потому что тебе только что звонила другая женщина! – зло ответила Фрэнсис.
Лукас усмехнулся, рискуя окончательно вывести Фрэнсис из себя. Каков лицемер! Только что оправдывался, извинялся, что-то обещал одной женщине, а через несколько минут пудрит мозги другой. Не на ту напал! Она не позволит морочить ей голову!
– Глупая. – Лукас взял ее за руку и прижался губами к дрожавшим от волнения пальцам.
Фрэнсис попыталась выдернуть руку, но он еще крепче сжал ее.
– Мне звонила мама.
– Ха! Мама. Так я и поверила! Расскажи эту сказочку кому-нибудь другому. С мамами подобным тоном не разговаривают. От мам пытаются отделаться дежурными фразами о том, что у тебя все хорошо. Что ты сыт, одет, обут и пока не погряз в долгах.
– Почему ты мне не веришь? – удивление Лукаса выглядело вполне искренним.
– Мама, значит, – с изрядной долей скепсиса произнесла Фрэнсис.
– Молли, моя сестрица, не умеет держать язык за зубами. Похоже, вся деревня в курсе того, что признанный трудоголик Лукас Касл потерял голову от любви к некой американке и взял отпуск.
Фрэнсис вытаращила глаза.
– Мама сказала, что не простит, если я завтра же не познакомлю ее со своей избранницей. Ты как?
– Что я?..
– Согласна провести уик-энд на ферме моих родителей? Сразу предупреждаю: там жутко скучно и тихо. А еще очень красиво и спокойно. Родители обкормят тебя всякими вкусностями, а Молли сведет с ума местными сплетнями и вопросами об Америке.
– Лукас, я... я не могу.
Фрэнсис даже представлять не хотелось, какой хвост за ней увяжется, согласись она принять приглашение. Если в Амстердаме трудно обнаружить, что за тобой ведется круглосуточное наблюдение, то среди лугов и полей съемочной группе спрятаться будет негде.
– Работа?
Фрэнсис кивнула.
– Я так и сказал маме. Она очень расстроилась. – Лукас и сам был огорчен категоричным отказом Фрэнсис.
– Лукас, прекрати давить на меня.
– Фрэнсис, ты первая женщина, которую я захотел познакомить с родителями. Их мнение для меня очень важно. Вряд ли бы я смог связать свою судьбу с человеком, который не нашел бы общего языка с моей семьей. Однако я абсолютно уверен, что вы понравитесь друг другу. Молли обожает тебя уже сейчас.
– Она ведь меня не видела.