Однажды в Карабахе
Шрифт:
– Поймите, я просто физически не смогу справиться со всем этим. Что вы хотите, чтобы я везде успел? Я еще не уверен, что справлюсь с первой задачей.
– Я понимаю, – поразмыслил немного полковник, – твои страхи объяснимы. Мы хоть ускоренно, но по возможности основательно тебя подготовим, в том числе и в информационном плане. Пойми и ты нас. Расулов отчасти прав, не мы выбирали, а судьба подтолкнула тебя к нам. Так получается, что все ключевые узлы этих интрижек замыкается на тебе, сынок. И потому ты должен сделать все возможное и невозможное…
Я устал, потому не стал далее возражать. “Будь что будет…” Но все равно решил задать ему свой главный вопрос:
– Что
– …Ведь он начитанный, грамотный человек, – продолжил я, – он мог бы быть хорошим товарищем, другом, патриотом своей страны. В этом человеке есть крепость. И я не поверю, что он пошел на путь измены ради материальных благ, не той масти зверь. Извините за прямоту.
– Что ж, вопрос интересный… Давай и это обмозгуем, ты должен разбираться в противнике, – ответил, как бы нехотя полковник, вытаскивая очередную сигарету и прикуривая. Вдохнув дым, продолжил:
– Грязная это история, и, к сожалению, не до конца нами расследованная. Но кое-что выкопали. Расскажу коротко…
В середине 80-х Мансуров в Баку открыл школу рукопашного боя. Навыки боевого самбо он приобрел в срочной службе, ты в курсе. Мы выяснили: Мансуров возвратился в Баку из-за матери, у нее обнаружился рак. И, чтобы прокормиться и найти денег на дорогие лекарства, Мансуров решается заниматься привычным делом и с этой целю арендует обширный подвал под своим домом. От желающих заниматься не было отбоя. Страшные события в Армении и в Нагорном Карабахе еще были в зачатии, ничто не предрекало надвигавшуюся катастрофу, и Баку вовсю наслаждался последними мирными, беззаботными годками советской действительности. Но у Мансурова начинаются конфликты с милицией, контролирующей его улицу. По двум причинам:
первое, Мансуров напрочь отвергал даже саму мысль отстегивания им денег, которые у него к тому времени начали появляться. Участкового, развязно требующего привычной дани, он попросту вышвырнул на улицу. Говорят, выводил он его, держа за ухо, под смех и улюлюканье учеников;
второе, он положительно повлиял на молодежь, которая, перестав увлекаться не только наркотой, но и вообще сигаретами и спиртным, начала вести здоровый образ жизни и чуть ли не молилась на своего Сансея. Неисправимых наркоманов, а главное, распространителей дури начали бить и выгонять не только со своей улицы, но и с прилегающих…
Наркоту контролировал начальник одного из отделений милиции района проживания Мансурова, и это больно его ударило по карману. Кроме того, не стало нарушителей, пьяных разборок, коими и чем милиция традиционно питалась, и прочих. К молодежи невозможно было подойти, тут же возникал борец за справедливость Мансуров со своими учениками, и “доблестные” сотрудники правопорядка в спешке ретировались.
– Прям Робин Гуд! Я бы сам присоединился к ним. Такой был мой покойный брат Искандер. Тоже на дух не переносил ментов из-за их нечистоплотности.
– Все это не так, сынок. Нельзя всех под одну гребенку… Не забудь, сколько ребят полицейских 51 положили голову, защищая Родину.
– Но, согласитесь, народ не зря ненавидит своих, так называемых “защитников”.
– Виноваты не они, а система, которую навязали нашему обществу. Больное, несчастное общество… Но эта другая тема. Ты вновь меня отвлекаешь.
– …
– Мансуров увлекся, в этом была его главная ошибка. Вернувшись из России с “понятиями”, он не врубился, что здесь Азербайджан,
51
…сколько ребят полицейских… – 5 июня 1992-го года вышло Постановление Верховного Совета Азербайджанской Республики о “Переименовании находящихся в составе Органов Внутренних дел милиции в полицию.
Однажды в переулке своего дома Мансуров напоролся на дерущуюся парочку, где мужчина беспощадно бил подругу. Та кричала и звала на помощь. Естественно, Мансуров вмешался. Незнакомец напал на него с ножом, который Мансуров отобрал, а после и легко вырубил хулигана. Но девушка продолжала визжать и звала на помощь. В это время тут как тут поспевает патрульная машина. Моментально наручники закрываются на запястьях обескураженного и тщетно себя оправдывающего Мансурова, которого заталкивают в воронок. Далее заворачивается тяжелая махина закона, управляющая нечистоплотными чиновниками. Девушка – проститутка и наркоманка, а по совместительству и агент милиции – заявляет на Мансурова, описывая события пропорционально наоборот. Якобы Мансуров ее, честную и порядочную, задевал, за нее вступился ее парень, кстати, такой же законченный наркоман, которому Мансуров якобы еще и ножом угрожал. Отпечатки пальцев Мансурова зафиксировались на ноже, и этот факт стал против него основной уликой. Оказывается, наркоман надел на себя ранней осенью еще и перчатки… Впрочем, это никого не интересовало…
Самое страшное же случилось на завтра утром. Наркомана, жениха “пострадавшей”, обнаружили мертвым в одиночной камере, куда его определили после драки якобы до окончательного выяснения обстоятельств. Предположительно ему впрыснули такую дозу, что он ее не переварил. Оформили дело так, что якобы это кулачный удар Мансурова привел к смертельному исходу…
В камере Мансурова прессовали, наголо обрили, засунули голову в парашу, чуть ли не отбили почки. Суд был краток. Прокурор потребовал нехилый срок. Мансурова обвинили в непреднамеренном убийстве, но, с учетом, что совершил он его из “хулиганских” побуждений…
Полковник вновь вынул сигарету. Я посмотрел на пепельницу. Она уже была полная.
– Расскажите дальше. – Я в нетерпении попросил.
– Тебе интересует, как он вышел на свободу и стал врагом?
– Да, естественно.
– Мне не нравится, что ты воспылал к нему симпатией. Запомни, он враг. Опасный, жестокий и коварный враг, которого в конце надо уничтожить.
– А вы сами можете ненавидеть его за то, что мне рассказали?
– Нет, – ответил он спокойно. – Я сожалею о потерянной для общества неординарной личности. Презираю и ненавижу людей, превративших его в зверя и изменника. Но эмоции не мешают мне осознать, что теперь передо мной предатель и враг, деятельность которого нанесла урон моей родине и, вероятно, привела к гибели многих наших военнослужащих. Хочу, чтобы и ты осознал. В противном случае…
– Продолжайте, – я вздохнул. – Не беспокойтесь, я это осознаю.
– Годков через два или чуть больше с помощью брата, который нанял для него адвоката, а главное, подкупил все необходимые инстанции, его то ли оправдали, то ли скосили срок. Но из тюрьмы вышел абсолютно другой человек…
За это время скончалась его мама. Арест любимого сына ускорил ее смерть. Вдобавок отец, получив инсульт головного мозга, стал инвалидом. Мозг у него теперь функционировал лишь на 50-60 процентов…
И это еще не все…