Однажды в Логосе
Шрифт:
— Родной мой, — ласково начал он, — угощайся, вот — халва.
Алекс из вежливости взял небольшой кусочек халвы и сделал глоток, продолжая смотреть в пол.
— Алекс, я не хочу тебя заставлять рассказывать мне, что у тебя случилось. Просто знай, что я всегда готов тебя выслушать и помочь тебе, чем смогу…
Джексон заглянул за тяжело свисающую белую челку и увидел, что Алексу неприятно такое внимание и он съеживается только больше, и прекратил докучать. Директор посидел
— Алекс, я это кхм, пойду, меня там ждут…
Он направлялся вон из кабинета, Мужчина уже был около входной двери, когда услышал еле различимую просьбу остаться.
Алекс робко приподнял голову и сделал глубокий вдох. Он понял, что если он продолжит молчать, то помочь ему никто сможет.
— Все это, это из — за моего отца, — он мужественно сдерживал накатывающиеся слезы, — мне очень его не хватает.
Он вновь заплакал, но вскоре нашёл в себе силы продолжать.
— А никто не понимает меня, сестры совсем не помнят его, а от мамы я всегда слышу лишь одно: "Ты должен быть достойным сына своего отца"… А я не достоин… Я пью, бью и ненавижу…. И все вокруг меня боятся и … и не понимают. Я просто чудовище…
Джексон тихо подошел к нему и прижал его голову к груди.
— Я тебя понимаю, мой мальчик… — Он не успел докончить.
— Правда? — Поднимая глаза к нему, словно к божеству, спросил Алекс.
— Да, конечно, мне тоже говорили после смерти отца, что я бастард, недостойный его фамилии, и мне было больно вдвойне: я потерял своего близкого человека и подвел его. И все сделал: окончил университет, женился, по заветам матери, которая всегда прикрывалась отцом… Кхм знаешь, как я сейчас жалею о том, что поступал так, как поступал… Только я мог определить, каким должен быть сын моего отца, ни мама, ни бабушка, ни тетка, только я…
Алекс робко встал и обнял Джексона за шею.
— Милый, — сказал со старческой лаской мужчина, — не смей повторять моих ошибок. Ты замечательный человек: умный, добрый, честный, только немного сбитый с истинного пути.
Он вытер своими грубыми пальцами слезы Алекса.
— Иди к себе, отдохни… Можешь не приходить на вечернее занятие, я пойму. А сейчас мне правда пора.
Он уже вырвался из тяжелых объятий юноши и направился к двери, как вдруг тот задушил его вновь большими руками.
— Спасибо вам, спасибо, директор… Я, знаете, я не подведу вас, я справлюсь, честно.
Джексон ласково улыбнулся, высвобождаясь из плотных объятий, и быстро направился вон из кабинета.
Часть 12
Компания, дебоширившая в трактире и подгоняемая Герой, направлялась обратно в крепость. Зрелище было чудесное: Мартелл
— Кто — нибудь знает, куда мы так торопимся, могли бы еще немного посидеть в трактире?
— Гера говорил, что важные гости приезжают сегодня. — Сказала Джо.
— Хм… Кто же для него важный гость, которого он даже встречать собирается? — С некоторым пренебрежением рассуждал вслух Нортен. — Сестры Торсен не достойны его внимания, семья Калле — тоже… Я не представляю, кто может более уважаемый, чем они.
— Есть у меня одно предположение, — неуверенно шептала Джо, чтобы ее не слышали впереди идущие, — и если я права, нам просто не жить.
— Нам? — неловко вмешался Арно, пожевывая колосок (хотя ему даже не показалось, что он сделал это неловко, он, наоборот, посчитал, что очень умело поддержал беседу).
— Всем нам: и тебе, и мне, и Нортену… Если это Элен… Проще спрыгнуть с крыши.
— Элен? Это его сестра, — уточнил Нортен, тыкая пальцем в спину Гере.
Джо кротко кивнула.
— Я слышал, что она само очарование: умна, мила, скромна, другая бы не выдержала жить с таким человеком, как старший Дали.
— Но такая упырица, — перебила его явно раздражающаяся Джо, — она на людях такая милашка, а на самом деле, это Гера в женском теле… Ужас. Еще эти дети… Господи…
Сами не замечая того, они догнали Геру и Рэя и… тело, свисающее с Гериного плеча, как мешок овса. Джо тяжело вздохнула, Гера обернулся, глядя на нее, недовольно поднял брови.
— Что?
— Ничего.
— Вот и отвернись.
— Полегче… А вообще, веди себя, как обычно, можешь даже еще хуже… Посмотрим, на сколько тебя хватит… Появится в академии человек, перед которым ты шёлковой станешь… — Загадочно говорил Гера.
— Может, хватит нелепых шарад. — С не характерной Нортену, но проявляющейся у него всякий раз, когда он общается с графом Мартеллом, агрессией говорил парень. — Скажи прямо, и дело с концом. Нет, он все интригует. Интриган чертов.