Однажды в Лопушках или берегись столичный маг
Шрифт:
По крайней мере так было в столице, но здесь каждую пятницу народ ходит на службу, а мы с Руби — на привозной рынок, стараясь не сталкиваться с местными жителями без необходимости.
— Что за Эдриан? — спросила я у подруги, пока мы прохаживали между продуктовыми рядами.
— Ты когда последний раз из дома выходила? — возмутилась подруга, рассматривая ярко-алые массивные бусы. Как любой представитель своей расы, Руби обожала яркие и кричащие украшения. Ее пальцы сияли от обилия колец, которые она, конечно, на работе не могла носить, но сейчас, в свой выходной —
— Вчера? — я была не уверена, когда выходила последний раз из дома. Если я не занята созданием настоек для аптеки или по личным заказам, то я стараюсь придумать зелье для ментального воздействия на человека, что позволит мне получить уже не просто статус магички, а статус магистра зельеварения.
— Ну, у Оливера — хозяина аптеки — последний завоз был во вторник, полагаю именно тогда ты относила ему свои склянки, — меня несколько раздражало, с каким пренебрежением она относилась к моим зельям, но делать замечание я не стала. — Значит именно тогда ты и выходила из своего дома.
— Возможно, — я не стала спорить. — А причем тут некий Эдриан? — Я сложила в корзину кислое яблоко и пару луковиц, и последовала к следующему прилавку, на котором лежало мясо.
— О том, кто такой Эдриан, со вторника гудит весь город. Женщины его боготворят, мужчины хотят быть похожими на него, даже мой старикашка на слюну изошелся, рассказывая какой он замечательный.
Я недоверчиво посмотрела на нее. Ее начальник и кого-то хвалит? В общем, рассказанная ею история никак не вписывалась в мое представление об этом городе.
— И? Кто он? — я взяла кусок свинины, завернутый в холщевую бумагу, и положила в корзину.
— Он… Демоны, — она поставила корзинку с овощами на землю и взялась за амулет связи. — Сейчас буду. — Сказала она в амулет. — Прости, я должна бежать. Кто-то из столицы приехал, а старикашка не может найти документы. Прости.
Она подхватила корзинку, а я так и осталась стоять, оставаясь в неведении, что же это за мистический Эдриан.
Дальнейший обход рынка прошел быстрее, если учитывать, что моя слава темной ведьмы летит вперед меня и никто в здравом уме не станет торговаться со мной, с готовностью скидывая и по три серебрушки. А вот те, кто с головой немного не дружат, начиная завышать цены или еще и пытаются с весами помухливать, с такими я очень люблю общаться. Они вносят новые краски в мою жизнь.
Стояла я себе, никого не трогала, торговалась с новенькой полной энтузиазма продавщицей, приехавшей первый раз в наш городок, и играла с весами, которые та подкрутила просто до неприличия. Три сливы показали почти три фунта. Правда сейчас весы упорно показывали ноль, а я была неумолима, смотрела на мечущуюся туда-сюда тетку и ехидно улыбалась, все думая, когда же она, наконец, поймет, в чем проблема.
– Да что же это делается? — сокрушалась продавщица, глядя на нолик на весах. — Быть такого не может. Весы все врут.
— Ну, раз показало ноль, значит, за бесплатно отдавайте, — не соглашалась я с ней. Товарки стоящие рядом с мухлежницей быстренько собрали свои манатки, устраиваясь
— Сейчас я у других весы попрошу… — сказала она, но никого поблизости не оказалось. Она удрученно развела руками, сокрушаясь на счет сломанных весов. Я кинула ей одну серебрушку, собрала свои сливы, положила их аккуратненько сверху на мясо и врезалась в широкую мужскую грудь, выпуская из рук корзину.
Звука падения поклажи я не услышала, точно также, как и не почувствовала попой твердой земли. Меня крепко держали за талию. Мужчина был красив, высок, мускулист и коротко стрижен. И явно не из нашего города. И сейчас, глядя на замечательный экземпляр мужской красоты, я начинала понимать женщин — боготворящих его, мужчин — копирующих его и даже градоначальника — восхваляющего его.
— А вот, видимо, и Эдриан, — сказала я, освобождаясь из его объятий.
— А вот, видимо, и темная ведьма, — скопировал он мою интонацию и обворожительно улыбнулся. — Видимо моя слава, как и ваша, летит далеко впереди.
— Возможно, — я кивнула, забирая у него свою корзину.
— И как же вас зовут? — я прошла уже несколько вперед, к следующему прилавку, который приезжает в этот город исключительно ради меня, и я делаю ему «кассу», а Эдриан нагнал меня, забирая корзину.
— Лия, — сказала я, не собираясь ему уступать свою поклажу.
— Просто Лия? — он нахмурился, но корзину отпустил, отчего я вместе с ней чуть не улетела в ближайший прилавок, но была вновь остановлена крепкой рукой.
— Просто Лия, — подтвердила я. Ну что поделать, если мои родители несколько погорячились, называя в наше время, девочку в честь принцессы. — И вы знаете, я советую вам руки от меня убрать. — Сказала я с некоторой угрозой в голосе, но в ответ меня еще сильнее притиснули к твердому боку и засмеялись.
— А я не боюсь, Лия.
— Зато я боюсь, честно говоря, — сказала я чистую правду, оглядываясь по сторонам и ловя враждебно настроенные взгляды незамужних девиц, совершенно случайно прогуливающихся по рынку именно сегодня и именно сейчас. — А вы сейчас вообще ничего бояться не будете, в вас столько восстановительных и общеукрепляющих настоев, что я удивляюсь, почему вы еще ходите, а не летаете?
— Так значит это ваших рук дело? — он остановился, но с моей талии руку не убрал.
Я неоднозначно пожала плечами и последовала дальше. К счастью рука исчезла. Мужчина оказался настырным, от меня не отставал до самого прилавка со всевозможными ингредиентами для зелий, правда, к счастью, завести разговор больше не пытался.
— О, Афелия, я уже стал беспокоится, — сказал бородатый друид — друг леса. — А Руби где? Я ей тоже привез подарок. — Улыбнулся он в усы и вытащил из-за прилавка массивное кольцо с перламутром. Руби несомненно бы пришла в восторг.
— Убежала к старикашке. К нему какие-то гости из столицы приехали, а он забыл, куда положил документы, — постаралась я объяснить свое появление в одиночестве, ну, в смысле, без подруги, а сама бессовестно крутила чужой подарок, разве что на нос не нацепила.