Однажды в Пупырках

Ёлкина Елена

Его считали пенсионером со стажем, но с преподавательской деятельностью он справлялся отлично. В деревне его прозвали ходячим справочным бюро. Он знал всех детей в деревне и их родителей. И даже в соседних населенных пунктах знал всех. Дядя Коля частенько подшучивал над местными ребятишками и когда юные рыбаки подошли к нему поближе, не стал отступать от своих правил.

Доброго вам здоровьечка,

молодые люди! начал он.

Здравствуйте, Николай Евстафьевич!

На рыбалку собрались что ли?

Да, хотим рыбки наловить.

А это что за паренёк с вами такой? Он вроде не наш, не местный?

Это Колька, Сенькин друг из соседней деревни, выпалил Мишка.

Коля? Из соседней деревни? А, это ты поросю хвост крутил?

Нет, не я! – торопливо ответил Клиц.

Школьный сторож ухмыльнулся и покачал седовласой головой.

Да это он так шутит. Это присказка у него такая, объяснил Потапов инопланетному гостю.

Ну, мы пойдём, Николай Евстафьевич! – выпалил Сенька и подтолкнул ребят поближе к водоёму.

Приятели послушно зашагали по песчаной тропинке, а старый сторож долго смотрел им в след, да приговаривал.

Колька говоришь… Из соседней деревни…Ну-ну…

Чем ближе друзья подходили к пруду, тем гуще становилась трава, из которой то и дело вылетали надоедливые комары и мошки.

– Вечно он со своей лопаткой не расстаётся, – отбиваясь от насекомых ворчал раздражённый Мишка.

Ершов искоса посмотрел на него и спросил осторожно, как бы невзначай:

– Мих, а ты знал, что наш Николай Евстафьевич с девяти лет из рук лопату не выпускает!

– Как это? Объясни!

– Мне об этом моя бабушка рассказывала.

Семён сосредоточился и начал рассказ из далека.

– Понимаешь, когда ему было семь лет, началась Великая Отечественная Война. Тогда все мужчины отправились на фронт, защищать свою землю и Родину. И пришлось всю работу выполнять женщинам и детям.

– Про это я слышал, нам в школе рассказывали. И что он картошку сажал?

– Представь себе, не только картошку. Ещё он работал в шахте. Ему тогда исполнилось девять. Наполнял углём огромную вагонетку и перевозил её в положенное место.

– С ума сойти! Это тяжёлый труд даже для взрослого, а он тогда

был младше нас на целых три года! Ого!

– А знаешь ли ты сколько весила та вагонетка?

– Честно не знаю. Думаю, много.

– Триста двадцать килограммов!

Михаил округлил глаза, и они стали похожи на две большие монетки.

Семён продолжал.

– И пришлось ему придумывать, как такую тяжесть с места сдвинуть.

– Мне папа рассказывал, что рояль весит столько же, – неожиданно выпалил Мишка. – Однажды, он помогал с переездом своему приятелю. Так вот! После этого случая мой отец вообще ни про какие рояли слышать не хочет!

Мама говорит, что он тогда спину себе сорвал. Папа дома лежал, несколько дней на работу не ходил.

– Вот! А теперь поставь себя на место нашего Николая Евстафьевича. Что бы ты сделал?

– Даже не знаю, – растерянно произнёс Мишка. – Теперь я понимаю, отчего его в деревне уважают.

– Может и поэтому, а может потому, что человек он хороший, хоть и строгий.

Ершов поднял с земли палку. Покрутил её в руке и продолжил.

– Так вот. Наш дядя Коля использовал большой железный прут вместо рычага, и этим не хитрым приспособлением он и толкал огромную вагонетку!

– Вот голова! В девять лет уже законы физики применял!

– Наш Николай Евстафьевич очень умный!

– А ты заметил, что он никогда никого ни в чём не упрекает? Только шутками обходится.

– Это да! Он такой.

– У нас тоже никого не упрекают, – произнёс после долгого молчания пришелец. – Сразу назначают одлиз.

Одноклассники растеряно переглянулись и, ухватив Клица за руки, потащили к пруду.

– Да пойдём уже, а то рыба уплывёт!

Рыбалка

Утро выдалось тёплым, а от водоёма веяло приятной прохладой. Зеленым ковром расстилалась трава вдоль извилистого берега. Где-то вдалеке, а порой и совсем близко стрекотали кузнечики. Крупные стрекозы шныряли над гладью воды, без устали работая прозрачными крылышками. Неподалёку переговаривались важные утки.

Ну, что? Хороша водичка? поинтересовался Мишка и опустил руку в воду.

Конец ознакомительного фрагмента.