Однажды вечером в Париже
Шрифт:
Я подумал о нашей отвратительной февральской погоде, от которой большинство парижан форменным образом впадает в депрессию, и покачал головой.
– Эй, такси! – Аллан замахал рукой.
Секундой позже машина подъехала, остановилась у тротуара, мигнула фарами.
На прощание Солен легко коснулась губами моей щеки; Аллан Вуд в это время придерживал для нее дверцу такси. Потом он обернулся ко мне:
– Итак, Аллэн. Спасибо за вашу любезность. – Он обстоятельно похлопал себя по карманам и дал мне – второй раз! – свою визитную карточку. – Если вдруг что-нибудь
Он протянул мне руку. Для мужчины с такой тщедушной фигуркой у него было неожиданно крепкое рукопожатие.
– Обдумайте наше предложение, друг мой. Если вы предоставите нам кинотеатр, в кассу потекут реальные деньги. – Он подмигнул, точно Аль Пачино собственной персоной. – Я хочу сказать, real money.
С этими словами он уселся в такси. Дверца захлопнулась, машина рванула с места и вскоре уже растворилась в бесконечном потоке огней, бежавшем по левому берегу Сены. На правом берегу высились черные на фоне темно-синего неба здания Лувра. Была половина первого ночи. Я стоял на набережной Сены, взбудораженный, в полнейшем смятении после событий не только этого вечера, но и последних трех дней.
Я поцеловал женщину в красном плаще, я получил любовное письмо, мне назначена встреча в отеле «Риц» с Солен Авриль и Алланом Вудом, которые запросто называли меня Ален или Аллэн.
Если моя жизнь и дальше так пойдет – совсем по-новому, бурно, пожалуй, у меня и времени-то не останется, чтобы смотреть кинофильмы, подумал я. Так и было: оказалось, что Бельмондо за мной не угнаться, а «На последнем дыхании» – просто скучная история по сравнению с тем, что довелось пережить мне. Вторую визитную карточку Аллана Вуда я сунул в тот карман куртки, где лежало письмо Мелани, и вдруг у меня возникло чувство – я в центре событий. Не на периферии, а в центре. Опьяняющее чувство.
– Ну а кто сказал, что в жизни уже не может быть никаких неожиданностей? – Робер ткнул в пепельницу свою седьмую по счету сигарету «Голуаз». Он все-таки старался сохранить невозмутимый вид, но не получалось – лицо его выдавало.
Редко доводилось мне видеть друга таким ошарашенным, как в этот субботний предвечерний час. Мы уже довольно давно сидели под красно-бело-синим полосатым тентом кафе «Бонапарт», куда я вызвал Робера нашим особым паролем: «Сенсационные новости».
– О-ох, Ален, дружище, и поэтому ты меня разбудил? Я сплю еще, понимаешь? Да какие уж там сенсации могут быть в твоей жизни… – проворчал он недовольно. – Вот у меня с Мелиссой – о да, сенсационная была ночка, не сомневайся.
– Я и не сомневаюсь, – сказал я, в то же время соображая, какую же из его студенток зовут Мелиссой? – Тем не менее по сравнению с моими новостями это полная ерунда.
– Попробуем угадать. Ты раздобыл номер ее мобильника? Вот уж и впрямь сенсация. Мои поздравления. – Робер сладко зевнул. – Ну, все, что ли?
Я затряс головой:
– Нет-нет, Робер, все не так просто, как тебе кажется. Если я говорю «сенсационно»,
– Ну не тяни. Выкладывай.
Я держал паузу.
– Анджелина Джоли? – Робер сам захохотал своей шутке.
– Эй, Робер, а ты почти попал в точку. Молодец, – сказал я, и тут смех оборвался.
– Ну говори, ты что, шутишь?
– Нет, не шучу. В общем, приходи давай и все узнаешь.
Не очень-то приятно сознаваться – может быть, таким образом я выставляю себя в невыгодном свете, – но все же не скрою: после стольких лет, в течение которых я влачил существование «человека на периферии», было ужасно приятно увидеть Робера в смятении. Я рассказал все по порядку, и Робер довольно долго сидел, не произнося ни единого слова. По-моему, впервые в жизни он от удивления потерял дар речи. Он не знал, что сказать. Но, конечно, не потому, что очаровательная Мелани написала мне такое важное письмо и, вопреки убийственным прогнозам Робера, непременно собиралась со мной увидеться, – эту новость мой друг удостоил лишь мимолетной лаконичной реплики, небрежно бросив: «Мило, мило, ну давай дальше!» Зато история с появлением Солен Авриль была событием совсем другого масштаба.
– Солен Авриль? Обалдеть! – Он закурил новую сигарету. – Вот это так да! Слушай-ка, а что, она и в жизни такая супербомба, как на экране?
Я кивнул и, надорвав пакетик, лежавший возле моей чашки, неторопливо высыпал сахар в кофе.
– Я бы сказал, да. Когда вдруг видишь такую женщину совсем рядом, живую, во плоти, – здорово шарахает по голове.
Робер вздохнул, потом отчаянно затянулся сигаретой и задымил как ненормальный.
– Слушай! Нет, как представлю себе, прямо в жар бросает. И, говоришь, эта конфетка целый час провела в твоей киношке?
– Вместе с Алланом Вудом.
– С Алланом Вудом? Что там у старого хрыча с великолепной королевой секса?
– Мне кажется, ничего, насколько я могу судить, конечно. Просто он собирается снимать ее в главной роли в своем новом фильме. И в моем кинотеатре!
– Как же, поверил я! Это я насчет Солен Авриль. Скажу тебе, кто упускает шанс заарканить такую диву, тот попросту слабоумный. – Он бросил на меня совершенно недвусмысленный взгляд. – И уже завтра вечером ты опять с ней встречаешься? В «Рице»? Держу пари – у секс-бомбы там роскошные апартаменты и кровать шириной в половину комнаты. Малыш, малыш, а ведь тебе повезло!
– Боже правый! – воскликнул я. – Робер, мы встретимся, чтобы обсудить ход и порядок съемочных работ. Ну хоть бы раз у тебя были какие-то другие мысли, неужели ты не в состоянии думать о чем-нибудь, кро…
– Нет. – Робер решительно покачал головой. – Если речь идет о такой женщине – нет.
– Ну, что касается меня, я ни на что не претендую. Или ты забыл, что я уже влюблен?
Тут я вспомнил о Мелани, которая должна была вернуться из Бретани только в среду, и подумал: интересно, что она делает в эту минуту? Может быть, гуляет по берегу моря и вспоминает обо мне.