Однажды
Шрифт:
Достигнув теплицы, он увидел, что та находилась в еще худшем состоянии, чем показалось сначала. Вся деревянная конструкция выглядела так, словно один хороший толчок может вызвать полное ее крушение, и у молодого человека не возникло ни малейшего желания войти. Однако он нашел разбитое стекло и заглянул внутрь.
Как и в саду, все здесь выглядело запущенным, но спустя некоторое время молодой человек понял, что теплица просто переполнена травами, растениями и фруктами, большую часть которых он не смог определить; среди них Том узнал найденные в Малом Брейкене орхидеи. Почва вокруг них была разворошенной, словно росшие рядом цветы недавно вырвали с корнем. Быть может, Нелл считала, что они станут прекрасным подарком, украсят коттедж.
Хорошо, что все это говорит ему о Нелл Квик? Увлеченный, но неаккуратный садовод, готовящий зелья и растительные
Том выпрямился и медленно повернул голову, чтобы снова взглянуть на дом.
Задняя дверь оказалась незапертой (не все старые деревенские обычаи умерли), и после короткой экскурсии по комнатам нижнего этажа — крохотной кухне, гостиной и коридору — Том поднялся наверх, в спальню Нелл Квик.
В какой-то мере он чувствовал себя виноватым, даже стыдился того, что проникает в дом подобным образом, но все равно не собирался отступать, считая этот тайный обыск необходимым. Он действовал абсолютно инстинктивно, несчастный случай с Кэти всколыхнул в нем все сомнения, какие только могли возникнуть. К тому же Блит-младший находился в опасности — шантаж был самым простым предположением Тома. Шантажисткой, разумеется, являлась Нелл Квик, а его друг — жертвой. Куда бы Хьюго не вляпался, какую бы глупость он не натворил, какой бы проступок не совершил — а могло быть любое количество идиотских ситуаций, в которые мог загнать себя старый приятель, — Том не оставит его без поддержки. Вместе они одолеют эту ведьму.
Комнаты на первом этаже не содержали секретов, представлявших особый интерес. Древний рукописный травник и такой же лечебник, комод, набитый счетами, многие из которых написаны красными чернилами — последнее предупреждение! — старые письма и прочее скопление мелочей, вполне уместных в любом хозяйстве.
Две комнаты наверху (не считая крохотной ванной) вызывали совсем другие мысли. Большую в основном заполнял покрытый лоскутным одеялом матрас, лежавший на голых досках пола в качестве кровати, длинный дубовый комод, стоявший вдоль стены, а напротив него — высокий платяной шкаф с зеркалом во всю дверцу. На комоде стояли погашенные свечи, деля пространство с несколькими дешевыми ювелирными коробочками, самодельными аксессуарами и флакончиками с парфюмерией. Там же находилось еще одно большое зеркало в потрескавшейся и облупившейся позолоченной раме. Вот и вся обстановка — ни стульев, ни фотографий в рамках или картин, ни книг или журналов, ни цветочных ваз или ламп — совсем ничего, что могло бы сделать комнату более удобной или личной. Однако комната за следующей дверью после спальни являлась полной противоположностью остальным, поскольку, если те испытывали недостаток в обстановке и цветах, в этой с избытком хватало и того и другого.
Кричаще раскрашенная в красное и черное — красные стены, черный потолок и пол, — она повергала в шок, и Том, изумленно выдохнув, застыл на пороге. Золотая пентаграмма — пятиконечная звезда — была нарисована на полу, а когда непрошеный гость поднял глаза, то заметил точно такую же на потолке. В каждом луче максимально близко к остроконечным вершинам виднелись иероглифы или символы. В дальнем конце комнаты возле зашторенного окна располагалось нечто напоминавшее небольшой алтарь, покрытый черной тканью, его поверхность была загромождена разных размеров свечками, черными, красными и золотыми, среди которых Том заметил небольшую миску, чье содержимое в данный момент было недоступно его взгляду. Связки пыльных книг громоздились вдоль стен; некоторые манускрипты, написанные каллиграфическим почерком красными чернилами, валялись на полу. Что касается книжного шкафа, то он занимал правый угол, но не книги, а другие предметы выстроились на его
Красные стены покрывали небрежно выполненные черной и золотой краской схематичные рисунки совокуплявшихся мужчин и женщин. Взгляд Тома задержался на изображении существа с козлиной головой, уродливым телом и человеческими конечностями. Обнаженная женщина стояла на коленях позади него, приподняв его хвост и целуя в зад. Среди рисунков виднелись коряво написанные имена: КРЕЗИЛ, МЕРИХИМ, АБАДОННА, ВЕЛЬЗЕВУЛ, ЛИЛИТ, ИЕЗАВЕЛЬ, ВЕЛИЛАЛ, ГЕКАТА, МОЛОХ, АГНИ, СЕМИАЗ, ЗАГАМ... — список казался бесконечным. Молодому человеку некоторые из них были знакомы: несколько лет назад его товарищи по частной школе увлекались страшными историями и фильмами ужасов и, хотя мальчик не имел склонности к подобным занятиям, невозможно было не заглядывать скуки ради в подобные книги и журналы или игнорировать обрывки возбужденных разговоров. Не являлся ли Вельзевул вторым после самого Сатаны? И не была ли Геката королевой колдуний?
Том прекрасно понимал, насколько все это нелепо, больше всего окружающая обстановка свидетельствовала о повреждении рассудка — и не более того: Нелл Квик явно сошла с ума! — и все же Киндред машинально перекрестился. Он отнюдь не был религиозным, но в комнате присутствовало некое зло, что-то, заставлявшее его чувствовать себя уязвимым.
Борясь с желанием немедленно уйти, молодой человек шагнул вперед — и пожалел, что не поддался ему.
Странная тяжесть мгновенно навалилась на его плечи, подобно мантии, и этот вес не имел ничего общего с физическим. Скорее, он напоминал неожиданно возникшую гнетущую атмосферу, даже вдыхаемый воздух казался густым и ядовитым.
Он сказал себе, что это не лучшее место для пребывания, но все же направился к алтарю.
Толстые черные свечи часто зажигались с обоих концов, воск залил черную ткань под ними. Другие, более тонкие, золотые и красные свечи были вставлены в подсвечники. Странный предмет, похожий на свечу, привлек его внимание, Киндред взял его в руки и быстро поставил обратно. Почему вибратор должен занимать центральное место на алтаре?
Здесь также находились два сосуда, один из них представлял собой металлическую чашу с узорчатыми дырочками по краю, на дне ее было полно древесного угля и пепла, источавших запах ладана, достаточно резкий, чтобы соперничать с остальными ароматами комнаты. Второй сосуд, в форме кубка, сделанный из темно-синего стекла, вызывал гораздо больший интерес. Внутри его находились разрозненные предметы, при виде которых у Тома перехватило дыхание.
Каждый предмет сам по себе выглядел вполне невинно: белая пуговица от рубашки, клок волос, небольшой набор стальных циркулей, смятая фотография.
Пуговицу можно оторвать с одной из его старых рубашек. Волосы того же цвета, что и его собственные, — срезать с головы. Циркули утратили блеск, иголки на концах каждой ножки почти почернели от времени, и они напоминали первый набор, который Том купил сам, закончив колледж и решив сделать ремесло плотника своим основным занятием. (Циркули действительно принадлежали ему, поскольку он измерял ими дерево так долго, что просто не мог не опознать пятнышки и царапины на металле. Так как Киндред пользовался этими инструментами практически постоянно, какую бы работу ни выполнял, они стали чем-то вроде приносящего удачу талисмана, навевавшего сентиментальные воспоминания о тяжелой работе, проделанной за все эти годы.)
То, что собранные вместе вещи принадлежали лично ему, доказывал цветной снимок; остальные предметы соскользнули с его измятой поверхности, когда молодой человек вытащил фотографию.
Водрузив кубок обратно на алтарь, Том расправил снимок, держа его двумя руками. Один его край оказался порванным, словно это была только часть целого, и, хотя фотографию явно сделали много лет назад, он узнал себя немедленно. Снимок выглядел слегка смазанным, словно у фотографа дрожали руки или он дернулся, нажимая на кнопку. Еще возле оторванного края виднелась часть локтя другого человека, Хьюго. Возможно, фотографировал старый Эрик Пимлет. Том не мог вспомнить, когда он в последний раз видел фотографию и видел ли вообще, но не сомневался, что она должна была находиться в альбоме где-нибудь в Замке Брейкен. Наткнулась ли Нелл на нее во время очередного посещения сэра Рассела или специально ее искала?