Одни несчастья
Шрифт:
— И это — мой лучший друг, — закатил глаза «утешаемый» и картинно сполз по стене. Его неразлучный приятель фыркнул, схватил помирающего за шкирку и с философским видом потащил в сторону гримерки, что-то жизнерадостно насвистывая.
Никто не обратил на это представление ни малейшего внимания, из чего можно было сделать вывод, что такие вот сценки друзья разыгрывают частенько.
Такео действительно держал меня возле себя и даже руку отпустил только после долгих уговоров, в которых принимали участие все музыканты группы, менеджер и пара танцовщиц. Относительную свободу я получила только после торжественной клятвы, что даже
— Как ты? — шепотом спросил у меня Такео, когда над ним уже закончили колдовать гримеры. Я старалась не смотреть на него и упорно прятала взгляд: слишком уж сильно мой Ватанабэ Такео отличался от того, который выходил на сцену. Я никогда не смущалась своего несчастья, он же был таким… мальчишкой. А когда вместо привычного веселого и неуклюжего парня вдруг появился привлекательный мужчина, стало как-то не по себе. С таким Ватанабэ приходилось считаться.
— Не слишком хорошо, — вынуждена была признаться я, устало приваливаясь к его плечу. Я обычно изображала из себя девушку сильную, решительную и деятельную… Но с ним могла позволить себе роскошь быть собой. Он любил меня такой, какая я есть. Настоящую. — Но если бы не ты, было бы хуже, гораздо хуже. Ты спас мне жизнь, спасибо.
Его узкая ладонь легла мне на плечо.
— За это не нужно меня благодарить, Джулия. Потому что моя жизнь — ты.
Губы сами собой сложились в улыбку. Какие невероятно пафосные и нелепые слова… Почему же, когда их говорит мне Ватанабэ, они кажутся настолько простыми и правдивыми?
— Ты лучшее, что могло со мной случиться, — сделал «контрольный выстрел» музыкант, и мое несчастное сердце сжалось.
Я зажмурилась, не желая ни видеть его, ни слышать еще что-то в этом роде. Потому что через несколько дней мы должны будем расстаться, я так решила. И это будет правильно. Но как можно думать о разрыве, когда тебе… так трепетно признаются в любви? Это же просто невыносимо!
И еще более невыносимым было то, что сейчас этот самый неуклюжий и невезучий житель Ямато упрямо пялился на меня и ждал ответа. Хоть какого-нибудь. Я просто кожей чувствовала его взгляд. Но что можно было сказать ему? Только не… Или…
— Ты — тоже, — сдавленным шепотом призналась я, глаз так и не открыв.
Слова были произнесены очень тихо, но, судя по счастливому вздоху, их услышали.
Если О’Нил рассчитывал, что, сдав с рук на руки Беннет ее парню, сможет спать спокойно, то он жестоко ошибался. Но понял полицейский это лишь тогда, когда ему позвонил испуганный Ватанабэ и проорал в трубку, что его ненаглядную опять пытались убить. Диана во время всего разговора возмущенно смотрела на своего парня, посмевшего не сообщить о таком интригующем знакомстве, но когда Генри сказал ей, что им нужно пройти за кулисы, девушка тут же простила ему оптом все грехи с момента знакомства. В течение следующих пяти минут О’Нил с тихим изумлением наблюдал, как благоразумная и обычно такая спокойная девушка превращается в чокнутую фанатку, которыми был забит этот проклятый концертный зал.
— О. Мой. Бог! Я увижу In the Dark! Я правда смогу увидеть их! Вживую! И поговорить! Генри, ты мужчина моей мечты!!! — без конца повторяла Диана, пока они двигались в сторону служебных помещений.
— А я думал, что мужчина твоей мечты — это Ватанабэ, — недовольно буркнул себе под нос полицейский, стараясь подавить собственную досаду. Глупо было ревновать к
— Ну не Ватанабэ, а Кавамура Шинджу, он симпатичней, сексуальней и вообще такой милый! И он не мужчина мечты — он недостижимый идеал! Ну почему я не взяла сегодня с собой нормальный фотоаппарат?!
«Какое счастье, что она его с собой не взяла… Иначе бы охрана нас не так поняла», — облегченно выдохнул О’Нил. Нормальным фотоаппаратом, по мнению журналистки, являлась профессиональная оптика, пригодная для слежки. Которая точно не порадовала бы иностранных звезд.
— Дорогой, но почему нас зовут за кулисы? Это как-то связано с твоей работой? — не унималась Диана, повиснув на руке полицейского. Тот только морщился и отмалчивался, помня об адвокатах Ватанабэ Такео.
Толпа перед ними расступалась неохотно, с ворчанием, продираться сквозь фанатов группы было тяжело, но инспектору и не то на своем веку проделывать приходилось. Он как ледокол шел вперед, разрезая перед собой преграду, а Диана шла сзади, держась за него.
Охрана сперва упорно не хотела впускать в святая святых постороннего, затем разрешение было дано одному только Генри, а Ди предложили подождать своего парня в зале, но в итоге все решил звонок Ватанабэ Такео, который был готов пустить уже кого угодно, только бы устранили угрозу его обожаемой секретарше.
— Поверить не могу, — восторженно пыхтела Диана, когда она и ее спутник шли по коридору вслед за одним из охранников. — Как думаешь, я смогу взять интервью у музыкантов?
— Вряд ли они согласятся, — не поддержал ее энтузиазма полицейский.
«Если нас вообще с позором не выставят. Неудачная идея — явиться с поклонницей группы. Которая к тому же еще и журналистка. Но куда мне было девать ее?»
В гримерке царило оживление. Артистов пытались привести в приличный вид после утомительного выступления. А вот Беннет видно не было. Съели ее, что ли? Впрочем, приглядевшись, О’Нил понял, что Джулия Беннет в костюме танцовщицы сидит в самом темном углу. Достаточно было увидеть, как Ватанабэ смотрит на притулившуюся на стуле девушку в белом, чтобы понять: именно ей он отдал свое сердце.
Остальные музыканты взирали на визитеров настороженно, с подозрением, а красивая уроженка Ямато в деловом костюме и вовсе выглядела, как сторожевой пес, готовый броситься на обидчиков хозяев.
— Это инспектор О’Нил, — представил полицейского лидер группы и с недоумением покосился на Диану. — И его спутница.
— Я Диана Кэрроу, — с профессиональным пугающим дружелюбием сказала девушка, — репортер.
Музыканты резко помрачнели, готовясь к самому худшему.
— Если что-то из произнесенного здесь окажется на страницах газет… — с угрозой произнес Ватанабэ Такео, встав так, чтобы прикрыть собой Беннет.
— Нет-нет, я же все понимаю, — тут же успокоила присутствующих Диана, — но была бы очень благодарна, если бы вы дали мне интервью. Потом. Когда-нибудь. Ну и, конечно, автографы, если можно. Я ваша большая поклонница.
Умоляющий взгляд лидера группы тут же обратился на бледного парня в красном, тот подмигнул и мгновенно завладел вниманием Кэрроу, отведя ее в сторону. Это получилось так легко и естественно, что сомневаться в большом опыте музыканта не приходилось.
— Шинджу-кун пока развлечет вашу спутницу, и мы сможем нормально поговорить.