Одно чудо на всю жизнь
Шрифт:
— Чего так?
— Мне математика по сараю. Не въезжаю я в неё — и всё.
— И чего ж ты решил?
— В спортшколу пойду. Штангу тягать. У меня пойдёт.
— Верно, брат. Ты медленный, но упорный. Только курить бросай. Для спорта это нельзя.
— Уже бросил. Вот сейчас.
Стас Орлов решительно подошёл к Мокрому, которого узнал по зелёным соплям, пузырящимся под носом.
— Слушай, а тот, Вонючка, взаправду, что ли, помер? Что ж в больницу-то?
— Да не, — Мокрый примирительно махнул
— На какой базе?
— Живём мы там.
— Как же живёте-то? Одни, без взрослых? — с любопытством спросил Стас.
— А чего нам взрослые? — Мокрый гордо выпрямился, шмыгнул носом.
— А деньги, жратва?
— Промышляем помаленьку…
— А родители чего ж, померли, что ли?
— По-разному, — уклончиво ответил Мокрый, уловил во взгляде Стаса удивление и даже, пожалуй, уважение и довольно улыбнулся.
Альберт, каким-то неведомым чутьём угадавший интеллектуального лидера бригады, разговаривал с Косым.
— А что, этот Вилли, ни разу про корабль не проговорился?
— Да нет вроде, мы про него и не знали ничего. Знали бы, так проследили бы, пошарились там…
— Нам Аи рассказывала.
— Надули они и вас, и нас — вот что я тебе скажу. Гляди — чуть все всех не перестреляли…
— Да нет, тут сложнее. Понимаешь… Как тебя зовут-то?
— Косой.
— А по-нормальному?
— По-нормальному — Матвей, но я уж и забыл про это…
— А что у тебя с глазами — всегда так было?
— Вроде всегда. Меня потому и в интернат сдали. Там получше стало. Сейчас вот очки разбились…
— А другие купить?
— Они у меня сложные очень, на заказ надо делать… Да и в них тоже. Операцию если бы сделать…
— Верно, сейчас, я слышал, ещё лазерная коррекция есть.
— Этого я не знаю, но ведь всё равно — большие тыщи нужны…
— Можно спонсора поискать, — рассудительно предложил Альберт. — Сейчас так многие делают. Не безнадёжное дело. Только вот через кого… Вы чего же — совсем отдельно? Взрослые-то у вас есть?
— Нет. Генрих — старший.
— Карлик? Ну надо же! А чего ж вас взрослые бандиты под себя не подгребут?
— Да я сам не знаю. Генрих платит кому-то, и ещё дружки отца, может, прикрывают. У них отец крутой был, пока не убили. Не знаю.
— Тем более. Ты подумай, насчёт спонсора-то. Я могу через интернет прокрутить…
Сёмка Болотников выполз из кустов, в которых хоронился почти с самого начала действия, и, с трудом разминая затёкшие и замёрзшие ноги, пошёл к отцу. Василий, увидев сына, как-то бестолково засуетился, зачем-то расстегнул и снова застегнул куртку.
— Шёл бы ты, Сёмка, домой, — сказал он. — Мать извелась. Чего тебе с этими? Я понимаю — во всём моя вина. Но я это… другой настрой возьму. На работу, вон, устроюсь. Я уж договорился — каменщиком в бригаду,
— Да я же не из-за тебя, батя, — слушать отца было стыдно и непривычно. — Я этих испугался… шпионов или ещё кого… которые в озере. Теперь чего уж… теперь я вернусь… обязательно…
Генка сидел на снегу и слушал скрипку чернявого мальчика. Дышалось непривычно легко. Генка думал о том, что чудо в его жизни, о котором говорил Ёська, уже произошло. Одно чудо на всю жизнь.
«Но это же Еськино чудо! — сам себе сказал Генка и тут же возразил: — Нет, моё! Ёська ещё маленький, он не понимал, что должен был умереть в этом или следующем году, он вообще о смерти не думал. Это я знал, я думал, поэтому и чудо — моё. Ну, и Ёськино немножко. И всех других тоже, — неожиданно подумал Генка, оглядев ложбинку и всё, что в ней происходило. — Одно чудо на всех. Жалко мне, что ли?»
Эпилог
— Послушайте, господа, нам тут ответ пришёл, — греческий нос внимательно разглядывал экран компьютера.
— Какой ответ?
— Зачитываю:
«В отдел внешних воздействий, полковнику Иванову Сергею Петровичу от капитана Воронцова Трофима Игнатьевича. Текст: СЛУЖУ РОССИИ!»
— Я же говорил, нехорошо получится, — поморщился зеленоглазый. — Заварили кашу. А теперь? Ну что там в этом Озерске думают?
— А мы сейчас позвоним и спросим, — бодро предложил блондин с носом-картошкой. — Где у нас там телефоны отделений? Ага, вот они… Так, так, так… Сейчас и проясним ситуацию…
— Здравствуйте, с кем я разговариваю? ГБ, отдел внешних воздействий, подполковник Канаичев. Я насчёт капитана Воронцова, он у вас в Озерске заслуженный участковый в отставке. Хочу объяснить… Что? Как?!.. Спасибо. Всего доброго.
Положив трубку, подполковник Канаичев потёр лицо сложенной в горсть ладонью и хрипло сказал:
— Капитан Воронцов вчера погиб на боевом посту…
— Вот это хохма вышла… — протянул греческий нос. — Кто ж мог подумать…
— Как же он в восемьдесят пять-то лет? — удивился младший блондин. — И письмо-то про «служу России» — как же? Оно же сегодня?..
— Он ей с сорокового года служил, — задумчиво сказал Канаичев. — До последнего дня. Чего ему оттуда письмо прислать…
Зеленоглазый и лысый обвёл сослуживцев тяжёлым взглядом:
— Хватит болтать! Почтим память капитана Воронцова. Земля ему пухом.