Одно лето
Шрифт:
— Пицца! — с жадностью воскликнула Брайан. — Иди ко мне, я умираю с голода. — Бросив на стол огромную тканевую сумку, она стала искать кошелек. — Очень вовремя. Еще пять минут — и меня бы не было. Не стоило пропускать обед. — На стол легли толстый потрепанный блокнот, битком набитая прозрачная пластиковая косметичка, кольцо с ключами и пять шоколадных батончиков. — Поставьте там где-нибудь, я сейчас найду деньги. — Брайан еще глубже зарылась в сумку. — Сколько надо?
— Как можно больше.
— Ну, этого всем хочется. — Брайан вытащила старый
Он бросил быстрый взгляд на ее лицо, потом уставился Брайан в глаза.
— За что ты собираешься мне заплатить?
— За пиццу. — Она бросила кошелек на стол к остальному содержимому сумки. — Я ужасно голодна, вот и ошиблась. Шейд Колби. — Брайан с любопытством протянула ему руку, испытывая, к своему удивлению, волнение. — Я тебя узнала, но не думаю, что мы знакомы.
— Не знакомы. — Он сжал ее руку и на мгновение задержал, изучая лицо Брайан Митчелл. Она оказалась сильнее, чем Шейд ожидал. Он всегда искал сначала силу, а потом слабость. И молодость. Хотя Колби знал, что Брайан всего двадцать восемь, он представлял ее иначе. Более жесткой, агрессивной, гламурной. А она выглядела так, будто только что вернулась с пляжа.
В обтягивающей футболке стройная Брайан могла себе это позволить. Коса спускалась почти до пояса, и Шейд сразу же попытался представить себе ее волосы распущенными. Его заинтересовали глаза женщины, миндалевидные, серые, почти серебряные. Ему бы хотелось сфотографировать их так, чтобы лицо хозяйки при этом оставалось в тени. Казалось, она совсем не пользовалась косметикой, хотя и таскала с собой огромное ее количество.
«Значит, не переживает по поводу внешности», — решил Шейд. Это сильно все упростит, если они решат работать вместе. Он ненавидел ждать женщин, которые, суетясь, красились и причесывались. Эта так делать не станет. Пока Шейд оценивал Брайан, она оценивала его. Он не возражал. Фотографы, как и художники, всегда ищут интересный ракурс.
— Не отрываю от работы?
— Нет, я как раз сделала перерыв. Садись.
Они очень осторожничали. Колби пришел, поддавшись порыву, Брайан не понимала, как себя с ним вести. Поэтому оба решили затаиться на время и просто соблюдать приличия. «Шейд на моей территории, пусть делает первый ход», — решила Брайан.
Гость сел не сразу. Засунув руки в карманы, осматривался. Большая студия хорошо освещалась благодаря ленте окон. В одном углу был натянут голубой фон, его окружали небольшие прожекторы, все это осталось от недавней фотосессии. В другом углу виднелись зонтики, отражатели и камера на треноге. С первого взгляда Шейд понял: оборудование у нее первоклассное. Но этого недостаточно, чтобы стать первоклассным фотографом.
Брайан понравилась манера поведения гостя, в нем не чувствовалось расхлябанности, лишь легкое напряжение и некоторая отрешенность. Если бы была возможность, Брайан
Интересно, сколько ему лет? Где-то тридцать три — тридцать пять. Его номинировали на Пулитцеровскую премию, когда Брайан Митчелл еще училась в колледже. Но это ее не пугало.
— Приятное местечко. — Шейд оценил увиденное и плюхнулся на стул через стол от Брайан.
— Спасибо. — Она подвинулась, изучая Колби с другого ракурса. — Ты сам не снимаешь в студии?
— Предпочитаю работу «в поле». — Он достал сигарету. — Студия мне нужна редко. Ее можно арендовать или напроситься к кому-нибудь. Обычно с этим проблем не возникает.
Машинально Брайан стала искать пепельницу в завалах на столе.
— Печатаешь снимки сам?
— Да.
Она кивнула. За время работы на «Селебрити» ей иногда приходилось доверять свои негативы посторонним, результат ее не удовлетворил ни разу. Это стало одной из причин, подтолкнувших Митчелл открыть свое дело.
— Я люблю работать в темной комнате.
Она впервые улыбнулась. Шейд прищурился, фокусируя взгляд на ее лице. Эта женщина обладала какой-то странной силой. Колби пока не понял. Ее легкая непринужденная улыбка просто сбивала с ног.
Раздался стук в дверь, Брайан подпрыгнула и пошла открывать.
— Ну, наконец-то!
Шейд наблюдал за ней. Он и не догадывался, что она такая высокая. «Метр семьдесят пять, — определил он навскидку, — и это в основном за счет ног». Не заметить улыбку Брайан было трудно. Не заметить ее ноги — невозможно.
И ее запах. Шейд не чувствовал его, пока она не прошла мимо. Ленивый секс. Описать этот аромат иначе нельзя. Не цветочный, не изысканный — базовый. Колби сделал затяжку, наблюдая за тем, как Брайан смеется вместе с посыльным.
Фотографы, как известно, часто страдают от предубеждений, это неотъемлемая часть профессии. Шейд думал, что Брайан окажется гламурной и заносчивой, с такими людьми он давно отказывался сотрудничать. Теперь же предстояло еще раз обдумать предложение. Готов ли он работать с женщиной, пахнущей сумерками и одевающейся как пляжница?
Отвернувшись от нее, Шейд открыл первую попавшуюся папку. Узнал изображенную на фотографии женщину. Королева кассовых сборов, заполучившая двух «Оскаров» и трех мужей. Брайан одела ее в блестки. Кесарю — кесарево. Но фотография тем не менее необычная.
Актриса сидела на столе, заставленном баночками и тюбиками с кремами и лосьонами, смотрела на свое отражение в зеркале и смеялась. Вместо аккуратной деланой улыбки без единой морщинки на снимке был запечатлен здоровый громкий смех, который казался вполне осязаемым, слышимым. Зрителю не сказали, что так рассмешило актрису, собственное отражение или образ, который она создавала не один год.
— Нравится? — Брайан остановилась рядом, держа в руках картонную коробку.
— Да. А ей самой как?