Одно небо на двоих
Шрифт:
Он закончил свой страшный рассказ, и их взгляды пересеклись:
— Я тебя напугал?
Вирджиния испытала шок! Она никогда не задумывалась над этим, и не интересовалась этим раньше. У нее был Мэт— обычный христианский мужчина.
Почему судьба так несправедлива? Почему искушает, сталкивая с таким страшным грехом?
— Мне кажется, что тебе стоит подумать еще раз о свадьбе с Мэтом.
Он хороший вариант для тебя. Другое дело, если ты его не любишь…
— Не люблю, — прервала его Вирджиния.
Джек
Вирджиния еще долго сидела во дворе, думая обо всем, что случилось с ней, начиная с того момента, как она переступила порог Боинга. Лучше бы она продолжала ненавидеть Саида — так было бы проще всем. Она бы вышла замуж за Мэта, нарожала детей и жила, как все — спокойно, в заботе…но без любви.
В конец продрогнув, она зашла в дом. Все разошлись по своим комнатам, завтра возвращение домой. Вирджиния прошла в гостиную и увидела отца. Он сидел в гордом одиночестве на диване, листая фотоальбом. Мило наблюдать за его мимикой. Переворачивая страницы, он слегка улыбался, а иногда она видела, как уголки его губ опускаются. В надежде, что он не начнет задавать ей вопросы, она присела рядом и обняла его, посмотрев в альбом. Этот альбом-микс счастливых мгновений их жизни, начиная с великой истории любви Джины и Джона Паркера. Вот фото стюардессы и пилота.
Вирджиния не знала дедушку, он погиб в авиакатастрофе над Атлантическом океане задолго до ее рождения, но отец много рассказывал о нем. А бабушка могла часами придаваться воспоминаниям. Жаль, что внуки это не ценили и слушали вполуха.
Сейчас как никогда хотелось бы еще раз в подробностях услышать ту историю любви.
Еще одна страница перевернута — и на фотографии изображены счастливые Оливия и Даниэль. Улыбаются, глядя друг на друга.
Историю их любви знает каждый сотрудник аэропорта Дубай.
Запретная, но такая сильная, их любовь прошла много испытаний.
Преодолев все сложности, они обрели друг друга. Какое это огромное счастье, когда любят оба!
Новая страница — Кристиан с Лусией на собственной свадьбе. Оба красивые, статные и стройные. Белый цвет фаты очень идет к черным волосам невесты…Им бы жить и жить вместе долго и счастливо, но, к сожалению, эта пара не смогла сохранить его…
Новая страница перевернута, и на ней Вирджиния видит себя с Мэтом. Он обнимает ее, улыбаясь на камеру. Именно его улыбка и расположила ее к нему в свое время. Она вытащила эту фотографию из альбома и стала рассматривать. Нет, он отличный парень, заботливый, нежный, но…приторный. Да, слишком сладкий, а хочется, чтобы горчило — до слез, чтобы, пробуя, почувствовать послевкусие и машинально хотеть снова. Она разорвала фотографию пополам, хотя
Память живёт с нами до конца наших дней, это самый надежный альбом для хранения.
Даниэль наблюдал за ней молча, потом забрал из ее рук две половинки и снова засунул в альбом:
— Возможно, у тебя действительно нервный стресс. Но все наладится, дочка, нельзя рвать с человеком нити, если он еще об этом не знает.
Поговори с Мэтом. Может быть, он делает что-то неправильно? Он обижает тебя? Вы были вместе пять лет, их нельзя просто так разорвать и забыть. Мне казалось, что ты была счастлива с ним.
— Мне казалось, что у счастья есть границы и счастливее быть не может… Я ошиблась. У счастья, видимо, нет границ, оно как небо — безмерное. Счастье — это когда ты любишь, но по ряду причин быть с этим человеком не можешь, но ты рад тому, что этот человек существует.
Даниэль вздохнул и прижал дочь к себе, целуя в макушку, как в детстве. Не хотелось знать, кто этот человек, хотя несложно догадаться:
— Так же я думал про твою маму. Я счастлив оттого, что она есть.
ОАЭ, Дубай
Мухаммед уже час расхаживал по ковру в своем кабинете, причитая о том, что видели его глаза совсем недавно. Его сын творил странные вещи, он коснулся руки чужой женщины, пустил ее на свой самолет и остался наедине с ней. Бедный Фрэнк от гневного голоса своего босса совсем вдавился в кресло.
— Аллах, Фрэнк, не могу поверить глазам, но они не врали мне, — он поднял ладони и произнес молитву. Какая она была по счету, Фрэнк уже запутался. — Он коснулся ее руки на глазах своего отца. Отца!
Саид будет гореть в аду.
— Он слишком много бывает в других странах, где прикосновение — это нормально. Возможно, Саид, даже не обратил на это внимание.
— Не обратил? — рявкнул Мухаммед. — Зато Аллах обратил! И я обратил вместе с ним. В следующий раз он сделает это прилюдно и будет наказан. Я лишусь сына!
Мухаммед утрировал— так считал Фрэнк, но ему приходилось выслушивать все молитвы, причитания и жалобы. Пора просить деньги за вредность.
— Что ты знаешь о Вирджинии Фернандес?
Фрэнк тут же собрался, копаясь в памяти:
— То же, что и вы. Она дочь Даниэля, молодая пилотесса, и у вас на нее свои планы для раскрутки рекламы авиакомпании.
Мухаммед недовольно опустился в свое кресло. Слишком мало информации. Это про нее знает каждый в компании.
— А! — вскрикнул Фрэнк. — Она выходит замуж за пилота, своего сокурсника. Не помню его имени, можно посмотреть по картотеке.
— Мой сын знает об этом?
— Ну, раз уборщицы знают, то, думаю, Саид тоже.