Одно отражение на двоих
Шрифт:
Я подошла к умывальнику и потерла пальцем висок. Там не было никакого крана или выключателя – обычная раковина со сливом. Откуда должна вообще течь вода?
Поиски кнопки не привели к успеху. Время же быстро уходило. Ни под раковиной, ни нигде возле нее не обнаружилось ничего отдаленно напоминающего кран или шланг. Я даже начала над плоскими поверхностями водить руками в надежде, что выключатель с водой реагирует на движение.
В итоге я подняла взгляд к зеркалу, а руками оперлась на столешницу рядом с умывальником. Слегка помятое лицо, растекшаяся под
– Ладно.
Привести себя в порядок определенно стоило. Раз не отыскалась вода, даже намека на нее, то оставалось справляться подручными средствами. Я лизнула палец и начала вытирать под глазом. Был бы это мой дом, то в шкафчике определенно нашлось бы все необходимое: средство для снятия косметики, влажные салфетки и много всего прочего. Мне бы даже удалось обойтись без воды. Но здесь, опять же, ни одной полки, только умывальник, круглая ванна и вход в гардеробную.
Словно они вообще не знали, что это такое.
Кое-как я смогла привести лицо в порядок. После легких пощипываний сравнялся и красный отпечаток на щеке. Оставались волосы и одежда.
С первыми проблем вообще не было. Самилия носила всегда высокие хвосты и тугие пучки. Лишь изредка у нее появлялась красивая прическа с несколькими выпущенными прядями.
Костюм я надела первый попавшийся, проверила в зеркале, как он сидит, и вскоре направилась обратно в главную комнату. Вот только занавеска из огня заставила остановиться. Я протянула руку вперед, языки пламени лизнули кожу и вскоре плавно разъехались в разные стороны.
– Слишком долго, – встала с дивана Патрисия и направилась к лифту.
Я напоследок бросила взгляд на осколки зеркала, мысленно попросила прощения у Самилии и зашла в открытую стеклянную кабинку, окруженную почти со всех сторон лавой. Та начала быстро спускаться, а жидкий огонь пришел в движение, захватывая дух в объятья страха. Казалось, мы проваливались в полыхающую пропасть, откуда нет спасения, и дикий жар превратит нас в пепел. Я лихорадочно начала прижиматься к стене, однако и там пламя лизало стекло. Патрисия же в это время спокойно стояла с поднятой ладонью вверх – именно она управляла сейчас потоками жидкого огня, благодаря которому мы вскоре добрались до нужного этажа.
Передо мной появилась комната, больше напоминающая ресторан. Разного размера столики, казалось, предназначались для обычного приема пищи в семейном кругу, для спокойного отдыха с газетой и горячей чашкой кофе или же для шумных посиделок в компании друзей. Над каждым из них, несмотря на лившийся сквозь стекла ранний солнечный свет, парили желтоватые
– Выходи, – напомнила мне Патрисия, а сама осталась в кабинке лифта.
Она опустила ладонь вниз и вскоре скрылась за туго переливающимися потоками лавы.
Я сделала шаг в комнату, с интересом рассматривая стены с мелкой красно-желтой мозаикой. Однако мне не удалось пройти дальше, так как со стороны кто-то налетел.
– Ты, – прорычал Исмир, брат Самилии.
– Пусти, – я попыталась вывернуться.
Однако он схватил меня за плечи и резко толкнул к стене, заставляя удариться о холодную поверхность.
– Вот мы и одни, – с улыбкой предвкушения проговорил он.
Его глаза выглядели в точности как мои, но в них не наблюдалось ни капли тепла. Взъерошенные черные волосы и легкая небритость придавали Исмиру небрежный вид.
– Мне больно.
– Отлично, сейчас станет еще хуже, – и у него на ладони появился сгусток огня.
Он увеличился, постепенно превращался в змею, что, извиваясь, потянулась ко мне и остановилась у самого лица. Я попыталась отодвинуться, избежать чего-то страшного, однако ничего не удалось. Из пасти ненастоящего зверя вырвался огненный язык, который прикоснулся к щеке, опаляя кожу с соответствующим шипением.
– Жаль, что обычным огнем тебя не возьмешь, – ухмыльнулся Исмир, и после этого появилось жжение возле уха, потом на шее, плече.
Боль была нестерпимой. Однако я сдерживалась, закусывала губу, лишь изредка мыча. В плечо давили, отстраниться от этой штуковины не получалось. Красные всполохи вместо глаз ненастоящей змеи словно собирались загипнотизировать, и лишь ее язык не переставал шевелиться.
– Нет, пожалуйста, – я с большим усердием сделала попытку освободиться.
Это была не иллюзия, не обман ощущений и зрения. Моя кожа чуть ли не полыхала, боль отдавалась сразу везде. На плече образовались волдыри, а после плоть попросту запеклась, покрываясь черными рубцами.
Я все-таки закричала. Ногтями впилась в руку обидчика. Мне стало трудно дышать. Единственным желанием стало прекратить эту пытку, но Исмир не позволял, все сильнее прижимая к стене. Боль колючей лозой побежала по телу. От нее не было возможности увернуться, она отрезвляла мысли и одновременно туманила. Иногда глаза заволакивала черная пелена, но с новым толчком жара та исчезала. Вскоре язык огненной змеи начал прикасаться к уже поврежденным участкам, в разы усиливая эту пытку.
– Нет! – сквозь рыдания прорвалась жалобная мольба.
Но внезапно все прекратилось. Голова с трудом держалась ровно, а сознание от боли слегка затянулось вязкой дымкой. На коже Исмира были заметны глубокие царапины. Правда, он, казалось, и не замечал их. Змея же замерла, язык ее перестал двигаться.
– Мама, еще хотя бы пару минут, – не поворачиваясь, попросил он и дернулся вперед с намерением продолжить.
– Хватит, – спокойно сказала Патрисия и направилась к столу.
Исмир меня отпустил, позволив упасть на пол.