Одноглазый Сильвер, страшный разбойник с острова Фельсланда(Повесть)
Шрифт:
Марианна была просто поражена, увидев в ней противную полудохлую жабу. Схватив банку, Марианна выбросила ее вместе с жабой за баню в густую траву.
И в тот же вечер ей стало жаль банки. К удовольствию Марианны, жабы в банке уже не было, из чего она совершенно справедливо заключила, что жаба все-таки не подохла. И тут же решила хорошенько вымыть банку щелоком.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Страшный пират снимает шляпу. Жители северо-восточного побережья закладывают Новый Фельсланд.
Закатав штаны, Одноглазый Сильвер бороздил море. В дополнение к увесистому рюкзаку у него на закорках по очереди ехали то Катрианна, то Мальвина и, как всегда, на полях его пиратской соломенной шляпы красовался попугай Плинт. День был знойный, и море безмолвно, солнце пекло беспощадно. Но где-то в дымке, на горизонте уже собиралась освежающая гроза.
Крупные капли пота скатывались с бровей и бороды Одноглазого Сильвера, и лицо страшного пирата отражало внутреннюю тревогу. Подняв голову, он шел вперед, наперекор палящему солнцу, жаре и душному безветрию. Время от времени он прикладывал к глазам свою подзорную трубу и в ее окулярах заманчиво мерцала цель его путешествия — над морской гладью возвышался остров.
И наконец последний переход остался позади. Под ногами идущих был длинный и узкий, как коса, островерхий каменистый Белокаменный остров. Под ногами Одноглазого Сильвера с глухим шумом катились отшлифованные морем камешки, а его грудь и руки хлестали гигантские кусты морской капусты. Тогда он полез вверх по крутому каменистому валу.
— Господи — хи-хи! — воскликнула Мальвина. Страшный пират вытер тыльной стороной руки лоб и снял с головы попугая вместе со шляпой. Тот не протестовал: даже старина Плинт был потрясен открывшейся отсюда картиной.
Ослепительно-белой крепостной стеной окружал остров мертвый, выгоревший от солнца и ветров, плитняковый вал, скрывавший от случайных мореходов причудливое совершенство форм, так щедро разбросанных здесь, на крошечном клочке земли в открытом море. Здесь были обломки скал с бесчисленными уступами, громоздились зубчатые замшелые валуны, образуя глубокие ниши, здесь были каменистые гроты и обрывы. Царственно-величавые, как кипарисы, стояли у уступов высокие стройные кусты можжевельника.
Словно посаженные мудрыми руками садовника, радовали глаз редкие декоративные рябины. А среди рябин, можжевельника и скал густым темно-зеленым ковром растекались низкорослые кусты дикой смородины и шиповника, образуя на ступенчатом полу острова самые фантастические узоры. И надо всем этим — бескрайняя синева неба и безмолвие.
— Ого-го-го-гоо! — прокричал страшный пират. И скалы откликнулись десятикратным эхом. Тогда Одноглазый Сильвер снова надел шляпу.
Остров оказался не особенно гостеприимным. Непроходимые заросли шиповника и дикой смородины то и дело преграждали путь. Но терпение и упорство пришельцев тут же вознаграждалось — всего несколько шагов, и перед ними открывался новый, просто до боли прекрасный вид. Только кисть художника
Путники добрались до каменистой гряды, пересекавшей весь остров. Белокаменный остров лежал перед ними как на ладони.
— Одноглазый Сильвер! — воскликнула Катрианна. — Одноглазый Сильвер! — Мне хочется остаться здесь на всю жизнь.
— Мы заложим здесь поселение, Катрианна! — торжественно заявил Одноглазый Сильвер и по-хозяйски оглядел остров. — Мы ведь люди северо-восточного побережья, и здесь мы разобьем свое поселение.
На северо-востоке острова под сенью отвесной скалы они обнаружили чудесную долину. Одноглазый Сильвер снял рюкзак и положил его на землю, снял шляпу и стряхнул попугая себе на плечо. Он выпрямился, но опустил голову.
— Земля Белокаменного острова! — сказал Одноглазый Сильвер серьезно и с достоинством. — Бог видит, что ты не истекаешь молоком и медом. Морские ветры и буйные волны тебе братья и сестры; пусть же сыном тебе будет страшный пират, крещенный на это в штормах Мирмагонии. Склоняюсь перед тобой, но склоняюсь и перед батюшкой Фельсландом и из уважения к вам называю этот уголок Новым Фельсландом — ого-ого-гоо!
Он бросил шляпу в траву. И тут же из шиповника выскочил заяц, встал на задние лапы, поднял уши и уставился на страшного пирата. Катрианна и Мальвина дружно взвизгнули, заяц неуклюже сделал несколько шагов в сторону и пустился бежать, сопровождаемый визгом девочек.
— Бр-раво, пр-реисподняя, бр-раво! — зарокотал попугай Плинт и в восторге взлетел на верхушку рябины, а страшный пират заложил руки за спину и шаг за шагом обошел всю территорию. Закончив это дело, он деловито потер руки и принялся развязывать рюкзак.
В долину не проникало ни малейшего дуновения ветра, солнце пекло нещадно. Но Одноглазый Сильвер не обращал никакого внимания на пот, обильно орошавший каменистую землю Нового Фельсланда. Вскоре в долине выросла заботливо поставленная лачуга-палатка, из широких камней был сооружен очаг. В пещере под скалой — образован прохладный погреб.
— Ого-го-гоо! — ликовал страшный пират, оглядывая дело своих рук, и скалы многократно ликовали в ответ. Он гордился своим творением ничуть не меньше, чем Иегова на шестой день сотворения мира.
Но тут страшный пират взглянул на солнце, и его настроение резко изменилось.
— Катрианна, — сказал он хмуро. — Мое время пришло. Сегодня я хочу получить от судьбы вознаграждение за мои бесчисленные неудачи… Я хочу остаться один до заката солнца.
Катрианна и Мальвина переглянулись. В их глазах мелькнуло предчувствие необычайных событий.
— Катрианна, ты дочь пирата! — торжественно добавил Одноглазый Сильвер. — Настало и твое время.
Тебе я оставлю до заката солнца достойнейшего попугая Плинта и Ново-Фельсландское поселение на божественной земле Белокаменного острова!
— Да, Одноглазый Сильвер! — тихо и серьезно ответила Катрианна. И, помедлив, добавила: — И свою подзорную трубу, Одноглазый Сильвер!
Бровь страшного пирата приподнялась и тут же опустилась над глазом. В его глазах сверкнул страшный огонек. Казалось, еще минута, и разразится ужасная буря. Но буря не разразилась.