Одноклассники Квадратного стола

Таар Яна

Яна прищурилась, ухватилась обеими руками за передние кресла и подергала их, привлекая внимание к своей взбешенной особе.

— Знаете, что я вам скажу? Вы его выгораживаете! Вдвоем станете убеждать, что Толик — золотой парень, душа у него ранимая и чувствительная, а вниз я скатилась по собственной глупости!

Оля открыла глаза и успокаивающе похлопала подругу по ноге. Та враждебно отодвинулась:

— Больно!

— Что Луиза думает о поведении Толика? — спросила Оля.

— Времени не было ее искать. Хватило мороки с Полиной. Она игнорировала

мои вопросы, зато выкрикивала свои.

— Агнец божий Толик сначала со слезами на глазах придушил няньку Луизу, а потом занялся нашим перевоспитанием. Правда этому никто не верит, — задиралась Яна.

Автомобиль въехал на пустынную автомобильную стоянку и остановился у бордюра. На территории пансионата царила сонная тишина. Водитель обернулся к подругам:

— Что делать будете?

— Под душ, — коротко ответила Яна, распахивая дверцу. — Потом обольемся зеленкой, обклеимся пластырем, возьмем костыли и — вперед, за новыми впечатлениями. До поезда уйма времени.

 — Голодные?

Яна закатила глаза и презрительно фыркнула. Кто о чем, а мужчины о еде.

— Мы больные, — вздохнула Оля. — Борис, ты обещал мазь чудодейственную от ушибов и еще каких-то медикаментов.

— Сейчас принесу, — буркнул доктор и первым покинул автомобиль.

Дальше наступила болезненная процедура извлечения тел из кресел, с охами, вздохами и нелестными поминаниями виновника бед.

— На все про все — час пятнадцать, — безжалостно заявил Андрей. — В девять тридцать жду вас в ресторане, а в десять дружным коллективом едем смывать грехи.

Обе дамы в этот момент неспешно продвигались вдоль стены пансионата.

— В церковь? — без энтузиазма восприняла программу дня Оля.

— В местный ад. И берите купальники. Там кипящие котлы, смола, черти. Думаю, быстро выздоровеете.

Он обогнал заинтригованных женщин и скрылся за углом строения.

— Смола и черти? — уточнила Яна у подруги. Та пожала плечами. — Похоже, новые истязания для нас придумали. Какие-то одноклассники у нас недобрые, не находишь?

— Нахожу, что я больная.

— Я тоже. Мы смахиваем на парочку добрых старых ипохондриков.

— Только теперь вспомнила, что в детстве мы часто попадали в переделки, и все по твоей милости. Спрашивается, что изменилось за годы? Да, ничего! Девочка-большое приключение превратилась в женщину-катастрофу!

Прижимая к груди многострадальную ветровку, Яна боком спускалась по лестнице и раздумывала об излишней прямолинейности подруги. Она с тоской поглядывала на коттедж и вспоминала о родном доме. Там ждут ее милые дети, не рукоприкладствующий супруг, немножко ворчливая свекровь.

— Давай сбежим? Да ну их всех! — предложила она.

Оля грустно улыбнулась.

— С превеликим удовольствием. Но, во-первых, наши поезда вечером, а во-вторых, тебе надо публично объясниться. Так что поторапливаться.

— Во-вторых — меня сильно пугает. Ненавижу оправдываться!

Прихрамывая, она преодолела лужайку, взобралась на крыльцо и жалостливо затянула:

— Я

еще сердилась, что дверь купейная не открывалась. Это высшие силы предупреждали, что не надо мне сюда ехать.

— Суеверная авантюристка.

— Необычно звучит, — встрепенулась Яна.

Шаловливая жизнь-зебра, сменила черную полоску на белую и перешла с бешеного галопа на размеренный аллюр. Контрастный душ, чудо-лекарство от господина доктора и короткий отдых оказали целительное действие на боевых подруг: гримасы боли сменились улыбками, а упомянутые костыли вообще не понадобились.

Они покинули безопасную обитель коттеджа в точно назначенный час. Яна посетовала на то, что они стали чересчур пунктуальными. С отсутствующим видом Оля высказала мудрую мысль: «Вроде бы идешь завтракать, а на самом деле — за неприятностями». Пока доморощенный философ возился у порога, ее подруга присела на мостике, засмотревшись на бегущую воду. Рядом с ней, на деревянном настиле, сиротливо лежал цветочный лепесток. Задумавшись, она осторожно провела пальцем по его нежной бархатной поверхности. Внезапно налетевший ветер подхватил и сбросил лепесток в бурлящий ручей.

— Сейчас придем в ресторан, а там, — Яна сдвинула брови и проводила взглядом мелькнувшую в воде легкую лодочку, — там Толик сидит. Представляешь?

— Не представляю, — подруга подошла и встала рядом.

— Как с ним разговаривать?

— Если он там, то ребята, наверняка поговорили с ним и все выяснили, — Оля обрела былую рассудительность.

 — Думаешь? — Яна выглядела разочарованной. — Так хотелось поскандалить, в помятую рожу вцепиться.

— Сегодня у Германа день рождение. Для него это счастливый праздник. Поэтому веди себя достойно и не превращай именины в безобразие.

Она решительно шла по центру дорожки. Яна же плелась по обочине, в волнении общипывая попадающиеся под руку листья и цветы.

— У меня сегодня тоже второе день рождение. Я чуть не погибла, между прочим! Если этот грабитель и потенциальный убийца, как ни в чем не бывало, явится на люди, то я, — отмахнулась от упреждающего жеста подруги, — за волосы выволоку его из ресторана и накостыляю по шее, а потом утоплю гаденыша в фонтане!

Она торжествующе ткнула рукой в сторону мокрого парапета. Листья и лепестки, нащипанные ею в невероятном количестве, рассыпались возле центрального входа, напоминая видом то ли свадьбу, то ли похороны.

— Что ты творишь? — возмутилась Оля, переводя взгляд с листьев на подругу.

— Безобразие творю, — глухо отозвалась Яна и толкнула стеклянную дверь.

В ресторане царила подозрительная тишина. За столиком возле окна мирно завтракали Борис и Гера. Вышколенный официант каменным изваянием замер возле дверей заведения, прекрасно вписываясь в средневековый интерьер. Остальные работники растворились в подсобных помещениях ресторана, не афишируя личного присутствия. Преступного Чуева вблизи и вдали не наблюдалось.