Одноклассники (Сборник)
Шрифт:
4-й журналист поднимает руку.
Помнацбес (тихо, наклоняясь к Рыку). Иван Петрович, «Би-Би-Си».
Адмирал Рык. Знамо дело, тут как тут. На мондиалистском посту!
4-й журналист. Мистер адмирал, каким образом вы станете обходиться с родственниками узников?
Адмирал Рык. Изолянтов. Близким родственникам мы разрешим жить вместе с ними.
4-й журналист.
Адмирал Рык. Мало. Пока к нам обратились всего несколько жен и дочь одного изолянта. Остальные родственники от них отказались.
4-й журналист. О, тем более, это будут новые декабристки!
Возмущение в зале.
Адмирал Рык. В Сибирь… (Охрана хватает британца и тащит из зала, но адмирал движением руки возвращает его на место.) …в Сибирь за этими либерастами никто не пойдет. И не надейтесь!
Аплодисменты. 1-й журналист тянет руку. Помнацбес кивает.
1-й журналист. Господарищ адмирал флота, антироссийские средства массовой информации кричат о якобы массовом строительстве спецпоселений, чуть ли не о возрождении ГУЛАГа. Что вы скажете по поводу этой откровенной клеветы?
Адмирал Рык. Врут и не краснеют. Построено всего два объекта…
Помнацбес. Демгородка…
Адмирал Рык. Да, два демгородка… Славное название. Кто придумал?
Помнацбес (тихо). Вы. Вчера. За ужином.
Адмирал Рык. Молодец, Николай Николаевич, что запомнил! Значит, каждый демгородок примерно на тысячу посадочных мест. Узок круг этих негодяев. А теперь уже и страшно далеки они от народа. (Смех.) Шутка…
2-й журналист. А бывшие президенты? Где они будут отбывать заслуженное наказание? Или на них помилование не распространяется?
Адмирал Рык. Распространяется. Экс-президенты будут огородничать вместе со своими подручными! (Смех, одобрительные аплодисменты.)
2-й журналист. Гениально! Разрешите, я назову мою статью «Президенты-огородники»?
Адмирал Рык. Отставить! Никаких президентов, министров и прочего. Они теперь изолянты! Охрана обращается к ним и к их родственникам исключительно по номерам. Николай Николаевич, как это там у нас?
Помнацбес. Если номер изолянта, скажем, 55, то, к примеру: жена будет – № 55-А… Соответственно, дочь – № 55-Б, сын – № 55-Г. И так далее. Все изолянты одеты в джинсовую форму, пошитую для дворников на период Московских олимпийских игр…
3-й журналист. Значит, свершилось?!
Адмирал Рык. Да, господарищи. Не хотел говорить, да уж ладно: что с вами, журналистами
3-й журналист. И эмблема уже есть?
Адмирал Рык. А как же! Двуглавый орел, держащий в когтях пять колец. От прежнего, устаревшего, наш орел выгодно отличается тем, что головы его смотрят не в разные стороны, а друг на друга и с явной симпатией.
3-й журналист. А нельзя, чтобы он держал еще и серп с молотом?
Адмирал Рык. Неплохая мысль! Подумаем, с народом посоветуемся…
4-й журналист. Мистер адмирал, а как в демгородках с удобствами?
Адмирал Рык (Помнацбесу, тихо). Вот тебе, якорь в печень, успели – нажаловались! (Державно.) Запомните и передайте западному общественному мнению! Вместо уличных скворечников я приказал, учитывая наш нордический климат, оборудовать вполне общечеловеческие сортиры. Не волнуйтесь, обиходим этих дерьмократов на европейском уровне…
Аплодисменты.
Помнацбес. Господарищи, ваше время истекло.
4-й журналист. Последний вопрос!
Помнацбес. Ох, уж эти бибисята! Не отвяжешься. Давайте!
4-й журналист. Что есть «благоворот»?
Адмирал Рык. Это переворот, совершенный ради народного блага!
Сцена 2. Демгородок
Шум пресс-конференции заглушается ревом ассенизационной машины.
Мишка Курылев стоит лицом к стене.
Сержант спецнацгвардейцев Ренат Хузин, вооруженный АКМом, тщательно обшаривает Мишку.
Мишка. Ну, ты достал!
Ренат. Согласно приказу коменданта!
Мишка. А что ищете?
Ренат. Национальную идею. (Принюхиваясь к цистерне.) Ну и духмяное дерьмо у врагоугодников!
Мишка. Это добро у всех одинаковое!
Хузин проверяет Мишкины документы. Обнаруживает фотографию.
Ренат. Это ты, что ли?
Мишка. Я. В военном училище. На выпускном вечере.
Ренат. А кто сия Дульцинея рядом?
Мишка. Какая еще Дульцинея? Это девчонка из моей деревни. Я с ней ходил.
Ренат. Ходил! Эх, ты, подпоручик! (Вглядываясь в фотографию.) Экземпляр! Из тех, что дают себя попробовать, как тонкий ломтик соленого огурчика на рынке. А потом – ни-ни. И выжидают…