Одноклеточная
Шрифт:
– Уйди, – прошипел раскрасневшийся Федя, – уйди от греха.
– Федь, а чего она здесь сидит? – аккуратно взял Анфису под мышки и приподнял.
Женщина зарыдала ещё громче.
– Ну встань, – вежливо попросил Игорь, пытаясь поставить невестку на ноги. – Анфис, подымайся.
Почувствовав опору под ногами, Анфиса развернулась и уткнулась в грудь Игоря, вцепившись при этом в его футболку. Тонкая ткань моментально промокла и прилипла к волосатой коже.
– Довёл жену, – прорычал Игорь. Он
– Может, ты свалишь наконец?! – вскочил Фёдор, сжав кулаки. – Сами разберёмся, без твоей помощи!
– Кончай орать, – Игорь еле сдерживался. – Зачем ворошить прошлое? Вспомнили и забыли, – подвёл Анфису к умывальнику.
– Что забыли? Прихвостня её бывшего? А как теперь доказать, что Наташка от меня, если она к нему ночами бегала?
– Никуда я не бегала! – взвыла Анфиса, убрав руки от лица.
И тут Игорь заметил красное пятно на её щеке, прямо под глазом, свежее, припухшее.
– Ты её ударил? – Игорь переменился в лице. – Да как у тебя рука поднялась?
Бросился на брата и повалил на пол. Зажал его руки коленями и со всей дури врезал кулаком по лицу.
– Сволочь! – Федя не успел увернуться. – Слезь! Слезь, я сказал! Прибью, зараза!
На крик прибежала Нина. Увидев дерущихся сыновей, заорала во всё горло: «Караул!»
– Я тебя… – хрипел взбесившийся Игорь, нанося удар за ударом, – на женщину руку поднимаешь?
Федя сумел высвободить руки и накрыть ими окровавленное лицо.
– Что ты стоишь? – Нина вцепилась в руку невестки. – Зови на помощь! Они поубивают друг друга!
Услышав голос матери, Игорь прекратил дубасить брата и, задыхаясь, слез с него.
– Если бы не ты, – хватая ртом воздух, встал на колени, – ничего бы этого не было.
– Да я тут причём? – Нина проливала слёзы, не отпуская руку Анфисы. – Это всё она, – толкнула невестку и бросилась к Феде, который сел у печки и сплёвывал кровавые сгустки на пол.
– Зуб выбил, скотина, – прохрипел Федя, потрогав языком дырку в десне. – А ты, – показал дрожащей рукой на жену. – Собирай манатки и на выход.
– Федя, не виновата я! – Анфиса рыдала навзрыд. – Не знаю, чьё это письмо! Я Бориса уже сто лет не видела! Да не встречалась я с ним, Богом клянусь.
– У-у, шельма, – прошипела Нина, успокоившись. – И как только земля тебя носит.
– Честная она, зуб даю, – Игорь поднял с пола выбитый зуб и кинул его в Фёдора. – Моё это письмо.
Услышав о письме, Федя встал в ступор. Мать, пристально посмотрев на старшего сына, поднялась на ноги, отряхнула подол платья и плюхнулась на лавку, положив руки на колени.
– Так это что ж получается? Не с Борькой, а с Игорем
Ещё не разобравшись, что к чему, Федя кое-как встал и прислонился к печке.
– Ну вы и сволочи, – вытер ребром ладони красные ручейки под носом, – не брат ты мне больше, – направился к умывальнику, чтобы умыть лицо. Открыл кран и с ненавистью в глазах посмотрел на жену. – Змея, ну ты и змея Анфиска.
– Да вы совсем, что ли? – потирая отбитые пальцы на правой руке, Игорь пересел на лавку. – Она-то тут причём? Не ей писалось, а Машке Шубиной.
– Как Машке? – удивилась Нина. – Зачем Машке?
– Можешь врать, сколько влезет, – Федя уже никому не верил. Ополаскивая болезненный нос, распухшие губы, набирал в рот воды и сплёвывал. – Но прикрыть Анфискины гулянки не получится.
Анфиса стояла рядом с мужем и хлопала ресницами. Ей точно никто из местных писем не писал, тем более, брат Феди.
– Машке это письмо предназначалось, – Игорь стоял на своём. – Мы с ней встречались, так-то.
– Да как ты мог встречаться, она же замужем уже была? – матери не верилось, что Маша, местная скромница, в тайне от мужа имела любовь на стороне.
– Да вы много не знаете, – суставы ломило, и Игорь не переставал растирать правую кисть. – А письмо я Анфисе оставил, в комнате на подушке, когда в дорогу собирался.
– Ой, я вспомнила, – прошептала Анфиса, – ты же просил передать ей… – поймав на себе пристальные взгляды мужа и свекрови, сразу замолчала.
– Э-эх, – покачала головой разочарованная Нина, – сводница. Тьфу.
Надежды на разлуку сына с невесткой рухнули в одночасье. Расстроившись, Нина медленно поднялась с лавки, махнула на всех рукой и потопала вразвалочку на улицу. Ну что за день такой? Ни тебе новости хорошей, ни душевного удовлетворения. А планов-то, планов за последние полчаса успела настроить! Видимо, придётся ещё пятнадцать лет терпеть мерзкую невестку. Да на неё взглянешь – плакать хочется! Серая вся, лицо какое-то задумчивое, ни поговорить, ни слова ласкового…
– Жить с ней – одна тоска, – Нина вышла на крыльцо, покряхтывая спустилась, подошла к огороду и позвала внучку. – Наташка! Подь сюда, поговорить с тобой хочу.
Наталья подошла к бабуле, протянувшей руки, и крепко обняла, демонстративно шмыгнув носом.
– Я так тебя люблю, бабушка, – уткнулась лицом в её плечо. – Они поругались, да? – полюбопытствовала о родителях.
– Наташ, вот скажи мне. Кто для тебе дороже всех на свете? – ласково спросила Нина. – Кого ты любишь больше всех?