Одноклеточный
Шрифт:
Я молчал, жуя креветку, и не особо напрягался. Не хватало ещё грузиться философией нового нагваля, к тому же буру секкасу. У меня уже есть учитель Давид.
– Мир предсказуем, Егор, – гнул своё Пец. На смешки Чипани он старался не обращать внимания. – Дома и эстакады стоят там же, где ты видел их вчера. Дождь падает вниз, а не вверх. Ты не можешь изменить природу этого мира. Зато с самого детства и до пенсии ты только и делаешь, что учишься распознавать вещи и знакомых и предсказывать их движение. Разве это жизнь?
Тут Флора стала потешаться над Пецем, предлагая тому пойти в эсу-хотеру, и хакер разгорячился, апеллируя к Тони.
А я стал глядеть на публику. Я заметил, что приличных горожан тут быстро прибывало. Они нетерпеливо поедали дешёвый гохан, пили бакусю или сакэ. Я сглотнул и тоже взял банку пива, на столе перед нами как раз упаковка появилась.
– Икудзо! – объявил Тони. – Деньги у всех есть? Никому налички не надо?
Я нашарил мятые иены в кармане. Ещё у меня на счёте что-то было, на подарок отцу… Не хотелось их под ноль истратить. Флоре понадобились деньги, и ещё Ковшу, у остальных свои водились. Ковш выглядел как-то мрачновато. Я вдруг подумал, что он плохо вписывается в команду байкеров, как и я. Флора особый случай, она наша когяру. Может, Ковша за физическую силу, как таскальщика тяжестей держали? А тут я появился. Теперь я понял, почему он на меня волком глядит. Ну и ладно, скоро я стану как нормальный собако-лев, когда со Шрамом сработаюсь. Каждый за себя.
Я вздрогнул и прислушался к своим мозгам. Они уже сами всё решили, что ли? Нет, шалишь. Я пока ещё не преступник-зверокрад.
– Гуляем! – крикнул Тони. – Не теряться, симатта. Девчонки, от парней далеко не отходить! А то за здоровье не отвечаю.
Он наклонился к Грибу и о чём-то сказал тому шёпотом. Гриб кивнул и показал пакет, перевязанный скотчем. Пакет был очень похож на тот, что мы на Полосе выторговали. Тут все камайну стали шуметь и закидываться кто чем. Флора повисла у меня на руке и бросила в рот сразу две разных таблетки. Ковш мрачно свернул косяк с травой. Я тоже эстази проглотил. Дома у меня ещё три штуки оставалось, а здесь эта была первой и последней.
– Я с тобой сегодня, ёси? – Флора прижалась ко мне бедром. По-моему, Аоки и Херми на нас без восторга поглядели. – Побуду твоей онна, уговорил.
– У меня денег очень мало, всего две тысячи…
– Не тужи, прорвёмся. Мы же с тобой нынче классно иен нарубили.
Это было здорово, потому что она тут всё знала, и вообще была красивой девчонкой. Я мог ей гордиться и обнимать за талию сколько хочешь.
– Я тоже хотела с Егором пойти, – заявила вдруг Херми. – Почему это ты? Ты уже с ним сегодня кувыркалась на складе.
– Что? – воскликнула Аоки. – В смысле, чего это ты, Флора, узурпируешь?
– Егор сам меня выбрал!
– Урусай, симатта! – оборвал Тони. Он был очень недоволен, но вдруг ухмыльнулся. – Херми, можешь отправляться с Егором, но за тебя отвечает только Ковш. Ты понял, Ковш? – Минору заржал с перекошенной миной. – А ты, Пец, кого выбираешь – Минору или Чипаню?
Пец насупился, а остальные камайну загоготали.
– Ладно, я пригляжу за этим хануриком, – добродушно сказал Чипаня и потрепал Пеца по плечу. – А то натянут ещё нашего хакера. Минору, ты с нами?
Херми сердито пристроилась у меня с другого бока, и мы втроём отправились в глубину ресторана. Народ уже бурлил вовсю. Почти все спускались в подвал, но были и те, кто на второй этаж двигал.
– Пошли сперва вниз, мне в тойрэ надо! – сказала Флора.
Я вздрогнул, но не очень сильно. Не станут же они меня за собой волочь?
Ковш в своём летнем прикиде тут довольно странно смотрелся. Но он быстро затесался в толпу, и я забыл о нём.
– Поглядим на толстячков? – Херми потянула меня в сторону ринга.
Мы протаранили толпу и наткнулись на отоко с билетиками тотализатора. Флора купила у него бумажку со свирепой рожей толстяка по кличке «Убийца», а Херми в пику ей поставила на «Асассина».
Тут и сами герои из гримёрки выкатились. Никакой одежды на них не было, только фундоси красного и синего цветов. Брюха у борцов блестели, явно чем-то смазанные. Народ стал заводить их криками, и мы тоже. Асассин и Убийца минут пять кружили внутри очерченного круга, колотили себя в грудь и ревели как слоны. Ещё они сопели, хрюкали и шлепали себя почём зря, до красных пятен на коже. Животы у них были мощные, ноги тоже ничего, а вот остальные части тела подкачали. Но им больше ничего и не надо было, кроме животов. Тут протрубил судья. Заведя себя и зрителей до исступления, борцы сошлись в центре с стали пыхтеть, толкаясь брюхами. В них что-то звонко булькало и переливалось.
Сначала Убийца теснил Асассина. Потом Асассин применил хитрость и стал выскальзывать из-под напора врага, толкая того в бок. Убийца злился и орал как свинья под ножом. Девчонки прыгали вокруг меня чуть ли не до потолка. Но тут толпа совсем распалилась и стала напирать на ринг. Пришлось судье что-то орать в мегафон, а стафам отодвигать зрителей.
– Подсади, симатта! – завопила Херми и повисла у меня на локте. – Ни хрена не вижу!
Делать было нечего, я присел и дал девчонкам взобраться себе на плечи, потом обхватил их за кэцу и кое-как поднялся. Ноги чуть не подломились. Флора, само собой, была раза в полтора шире и тяжелее, и меня повело влево. Но они сообразили и схватились не за мои волосы, а за трубы на потолке.
Асассин, похоже, крепко устал и был красен как перец, Убийца же пока неплохо держался. Флора просто заходилась от восторга, а вот Херми приуныла. Но тут какой-то доброхот плеснул на задницу Асассину холодного пива, тот взбодрился и пошёл в последний натиск. Флора испуганно взвизгнула и чуть не свалилась. Но у Убийцы тоже нашлись помощники, и скоро на борцов вылились целые вёдра разных напитков. Толстяки стали скользить и захлебываться. В рот-то им тоже изрядно попало. Судья метался вокруг словно мокрый петух.
Наконец Асассин изловчился и на последнем дыхании толкнул Убийцу. Тот поскользнулся на пиве и рухнул спиной прямо на жёлтую черту, голова у него глухо брякнула. Херми чуть потолок не пробила, так на мне прыгала. Я сбросил девчонок и покрепче обнял их, чтобы они от толпы не пострадали. Флора злобно шипела, а Херми наоборот, радостно верещала и билась у меня под мышкой.
– Ёкатта! Ёкатта! – вопила она с половиной зрителей.
– Ханасэ, итай! – Флора оттолкнула меня и свирепо порвала билетик. – Тикусёмо вонючий! Бакаяро жирный! Кисама, коно-яро!